Массандрагора
Шрифт:
Теперь Пашке просто не терпелось опробовать программу «Траппер», как он ее назвал, у себя в квартире, а затем и на улицах Невского района. К его великому неудовольствию, Вселенная на тот момент в обеих комнатах, коридоре, санузле и балконе была лишь одна. Зато именно ей была оказана честь стать Миром № 1 и с таким индексом быть занесенной в специальную базу телефона.
– Ты чего это делаешь? – поинтересовалась Ольга, дожевывая пирожок с капустой и наблюдая, как он с озабоченным видом ходит со смартфоном взад-вперед. – Сигнал пропал?
– Да не, прогу по геолокации пытаю, –
– А…
Тут он представил, как вот так вот ходит по Питеру с телефоном, квартал за кварталом, километр за километром, днем за днем, и борода его все длинней и длинней, и гора стоптанных лаптей за плечами все выше и выше… Нет, пешком все это проделать было просто нереально!
Целых десять минут ушло на уговоры Ольги, чтобы она на несколько дней отдала ему свой старенький «фольксваген» и написала доверенность на вождение. Довольный, он выбежал во двор, для начала решив попытать счастья у себя во дворе, и медленно обошел дом и соседний детский садик. К его радости, там оказалось целых три новых мира, и вот он уже имел четыре зарегистрированные параллельные Вселенные. Программа работала, а главное, это были какие-никакие, но доказательства! Хотя бы ему самому.
После этого Пашка решил проверить, насколько сама граница перехода точно определяется и вообще стабильна в краткосрочной перспективе – в связи с уже известными фактами он был уверен, что они в течение суток могут сдвигаться. Покурив и поболтав с соседкой о ценах на мороженую курицу, он снова обошел прилегающую территорию и убедился, что границы никуда не сместились. При этом «переключение» происходило действительно мгновенно и незаметно. Он не чувствовал буквально ничего! Ни звука, ни мерцания, ни легкого головокружения. Это было даже как-то подозрительно.
Напоследок, немного стесняясь, Пашка украдкой вытащил из рюкзака дозиметр с термометром и принялся измерять фон всех доступных излучений, топчась в месте невидимого перехода, будто стреноженный конь. Вначале ему показалось, что происходил очень слабый скачок бета-излучения, то есть электронов, но потом этого больше не происходило. Измеритель электромагнитного поля решил пока не доставать – больно уж тот был громоздким. Соседи заинтересуются, начнутся расспросы, а то еще и ментов вызовут… Бдительных бабок везде хватает! Надо найти переход в каком-нибудь пустынном месте, там и проверить все досконально. И лучше ночью.
Немного раздосадованный, Пашка сел в машину и с трудом завел ее. Двадцать лет «старушка» служила их семье без продыху, и ему никак не хотелось, чтобы она отдала концы в самый неподходящий момент. Он включил омыватель, и дворники со скрежетом заерзали из стороны в сторону, размазывая по стеклу грязь, скопившуюся за несколько дней стоянки.
В этот момент он заметил странного мужчину. Тот стоял метрах в тридцати, у тропинки, слегка привалившись к старой березе. Худощавый, жилистый, с лицом, похожим на лошадиную морду, черными прямыми волосами, падающими из-под мятой шляпы, мясистым носом, большими глазами и длиннющими, просто гигантскими усами, достающими ему чуть ли не до самой груди. Таким усам, пожалуй, мог позавидовать любой белорус или древний скандинав. На нем
И этот мужик смотрел в сторону Пашки и манил его пальцем!
– Тьфу ты… – пробормотал Пашка, уставившись на незнакомца и пытаясь рассмотреть его сквозь мельтешащие дворники.
Действительно, особо не привлекая внимания, мужчина держал руку чуть выше пояса и явно подзывал его. Пашка оглянулся – может, кого-то другого? Нет, в округе больше никого не было.
– Ах ты, извращенец! – разозлился он и снова нажал на кнопку омывателя. Видно стало немного лучше.
Мужчина шевельнулся и медленно пошел по направлению к машине. Пашка тут же закрыл двери на блокиратор, включил скорость и так же не спеша поехал к нему навстречу. Когда они почти поравнялись, незнакомец поднял руку, и Пашка сбавил газ, хотя и не остановился полностью.
– Павел Смирнов? – осведомился усатый через приоткрытую форточку. Голос его был негромкий, хриплый и неприятный, но при этом вкрадчивый. И акцент. Очень странный акцент. Не белорусский.
– Павел Смирнов? – настойчиво повторил он.
Смирнов? Это была фамилия его матери, но сам он носил фамилию отца – Крашенинников. Странно. Наверное, стоило насторожиться.
– Нет, – честно ответил он, – не Павел Смирнов.
– Ну как же… – насупился незнакомец, засеменив рядом. – Сто двадцать третья квартира, так?
– Ну и что?
– Мне необходимо поговорить с вами.
– А в чем дело?
– Да остановитесь же!
Пашка нажал на тормоз.
– Почему не звонишь мне? – спросил усатый. – Мы же договорились!
– Я? Вам? Не понимаю, о чем вы! – удивился Пашка.
– То есть хочешь сказать, ты не Соломон, да?
– Нет. И не царь Давид, как ни удивительно!
– Ага, шутишь, значит…
– Извините, я спешу.
– Почему бегаешь от меня? Ты ведь Соломон, я знаю. Дело же не в метке! А если ты Соломон, то почему не звонишь? Решил меня кинуть, да? Ай, нехорошо!
– Я сейчас полицию вызову, – сказал Пашка, потянувшись за телефоном. – Вам проблемы нужны?
– Нет, не нужны, но…
– Я вам денег должен?
– Да нет же!
– Ну а в чем тогда дело, уважаемый?!
– Хм… Значит, ты – его саморез… Я, честно говоря, уже запутался. Или этот Соломон что-то напутал? Напутал, напутал, напутал!.. – Разговаривая сам с собой, незнакомец пребывал в крайней степени замешательства, молотя себя ладонью по бедру.
– Точно, вы однозначно меня с кем-то путаете. – Пашка включил скорость.
– Стой! – Усатый крепко вцепился в его руку. – Ты не понимаешь!
Не выдержав, Пашка надавил на газ, и «фольксваген» рванул вперед.
– Ай, товарищ! – выкрикнул незнакомец, которому чуть не вывернуло кисть.
«А нефиг, сам виноват!» – злорадно подумал Пашка. Усатый беспомощно пробежал несколько метров и остановился, грозя кулаком.
– Ты еще пожалеешь, Соломон! – взвизгнул он.
Вне себя Пашка вырулил со двора и покатил по проспекту. Соломон, саморез, вот ведь, а! Весеннее обострение у товарища, видать. К черту психа. Начиналась охота за параллельными Вселенными!