Мастер боя (Мое имя - Воин)

Степанычев Виктор

Как обычно, после работы на снарядах Бурнаш дал команду Моне и Коляну на спарринг-бой. Однако гость неожиданно поднялся со стула и вежливо попросил Павла Ивановича дать ему самому поработать с ребятами. Как он с улыбкой сказал, старые косточки размять. Охранники помрачнели еще больше.

Седой скинул ветровку и туфли, оставшись в легких свободных брюках и майке с короткими рукавами. Он несколько минут активно разогревался под обреченными взглядами бурнашовских бодигардов, а потом вышел на середину палаты и поманил к себе пальцем Моню. Лицо того выразило крайнюю степень ужаса школьника, не выучившего домашнее задание и вызванного к доске.

Моня обреченно шагнул

вперед и принял боевую стойку. Седой лишь согнул руки в локтях и ладонями поманил его к себе. Охранник заплясал вокруг пожилого соперника, прощупывая его оборону. Он наносил редкие удары, пытаясь пробить защиту. Кстати, седой особо и не старался защищаться. Он лишь поворачивался лицом к ходившему вокруг него кругами Моне и словно нехотя отбивал атакующие выпады.

Видимо, скоро ему надоело скакание молодого партнера. Моня слишком явно пошел на закрутку, выбрасывая ногу в голову седого, который уже ждал его. Изящно скользнув в сторону, он резко упал на одно колено и нанес открывшемуся Моне удар кулаком в пах. Удар был не сильным, но эффектным. Охранник совершил, казалось, невероятное. Вытянутая в выпаде правая нога застыла на лету. Опорная же левая сначала по-балетному встала на пуанты, а затем присоединилась в воздухе к правой. В итоге Моня с широко открытым в беззвучном крике ртом вопреки закону всемирного тяготения завис парящим орлом в метре над полом. Правда, слишком долго изображать из себя летающего Копперфилда охранник не смог и вскоре рухнул на линолеум. Скорчившись, зажимая руками промежность, Моня жалобно и тонко заскулил.

– Сопля… – презрительно поморщился седой и дернул подбородком. – Уберите его.

Колян с Винтом оттащили стонавшего Моню в угол к груше и оглянулись на гостя, хмуро ожидая продолжения.

– Следующий, – изобразив подобие улыбки на рубленом лице, скомандовал мужчина.

– Леон! – просительно пробасил Винт. – Ну зачем так? Мы, может, и виноваты в чем, но из пацанов вроде выросли, чтобы нас так учить.

Петр попытался вспомнить, где он совсем недавно слышал это имя. Ах да, о Леоне и еще о каком-то десятиугольнике говорили Колян с Винтом в памятную ночь его знакомства с ними в этой палате.

– За разговоры в строю полагается дополнительное наказание, – вмешался Павел Иванович. – Шагай на ковер…

– А может, закончим представление? – подал голос сидевший на корточках у стены Петр. – Я так понял, что этот балаган затеян ради меня?

– Ну… – неопределенно протянул Бурнаш. – Не то чтобы ради, но что-то вроде того. Ты не прочь с Леоном поработать? Я ему о тебе рассказал, вот он и загорелся узнать, что за беспамятный герой появился в нашей психушке. Ну так что?

Петр безразлично пожал плечами:

– Ну, если только очень загорелось…

Выбор у него был невелик: отказаться или работать с этим седым мастером единоборства. А что Леон большой профессионал, Петр понял сразу. Точнее – этот постулат ему услужливо выдало дремлющее сознание. А еще оно подсказало, что противник сильный, его уровня, однако бояться Леона не стоит, а надо просто быть повнимательнее и брать скоростью исполнения и реакцией. И при всем этом, по завету Лидии Анфимовны, беречь голову.

Оттолкнувшись спиной от стены, он рывком встал на ноги и направился к Леону, спокойно стоявшему посередине «зала». Остановившись в двух шагах от него, Петр вежливо совершил традиционный поклон, на что седой ответил таким же коротким движением. Протокольные формальности соблюдены, бой можно было начинать.

Леон по-прежнему, как и в «работе» с Моней, не двинулся с места, а лишь согнул руки в локтях. Петр также решил не менять рисунок

схватки, только, в отличие от молодого предшественника, не стал прыгать, а спокойно двинулся по кругу. Его руки были свободно опущены, плечи расслаблены, шаг мягкий и размеренный. Откуда ему явилась именно такая линия проведения схватки, он не ведал – подсознание само выдало данный алгоритм. Он даже не смотрел на соперника, хотя и непрерывно и внимательно держал его периферийным зрением. А еще Петр отрешенно про себя считал свои шаги: «Раз-два, три-четыре… восемь-девять… шестнадцать-семнадцать…»

Леон также не проявлял активности, а лишь поворачивался за двигающимся по кругу Петром, чтобы постоянно находиться к нему лицом. Четыре шага Петра – короткий поворот Леона. Пять шагов – еще поворот. Вот опять готовится повернуться…

Именно это короткое движение корпуса и ног Леона явилось вспышкой активности Петра. На тридцать втором шаге, а точнее – его имитации, когда противник уже привычно пошел на поворот, он не шагнул вперед. И неожиданно для Леона оказался если не сзади, то немного сбоку. А предыдущий тридцать первый шаг совсем незаметно сократил дистанцию между ними. Результатом невнимательности Леона и мастерства его противника явился мощнейший удар голенью вместо тридцать третьего шага, нанесенный ему Петром сзади под колено.

Леон все же сумел среагировать. Болезненный удар был скомпенсирован уходом седого на закрутку. Прокрутившись, он принял защитную стойку, однако и Петр не стоял на месте.

Он рывком ушел по кругу следом и оказался совсем не там, где должен был оказаться по расчетам Леона. Малая неточность в определении положения противника градусов примерно в тридцать стоила тому очередной неприятности.

Петр нанес ощутимый удар рукой сбоку в открывшуюся на доли секунды область печени. В последний миг Леон среагировал и на эту атаку, молниеносно сработав корпусом. Однако уйти ему удалось, пожертвовав потерей равновесия, чем тут же воспользовался соперник. Очередной удар ногой сзади под колено левой ноги едва не поверг Леона на пол. Он с трудом смог удержаться и принять боевую стойку фронтом к Петру.

Лицо Леона выражало одновременно растерянность и злость. Похоже, он не ожидал от противника подобной быстрой реакции и качества проведенных приемов. Причем поймали его на совершенной простоте и провели простейшие же удары. И только профессионализм спас Леона от поражения. Ну что же, первый раунд остался за этим непонятным психом.

На эмоции, как и на передышку, Леоном были выделены лишь несколько секунд. Теперь уже он перешел к активным действиям. Шагнув навстречу Петру, Леон обрушил на него вал ударов руками. Полусогнутые в фалангах пальцы, ладони, локти слились в живой пропеллер, готовый поразить своими лопастями противника. Однако эта страшная круговерть не принесла успеха Леону.

Петр словно предвидел каждый удар и каждое движение. Любой отработанный и хитрый прием Леона встречал на своем пути профессионально поставленную защиту. Более того, Петр тут же находил брешь в умелой и мощной атаке и молниеносно жалил соперника короткими, но болезненными выпадами. И это при том, что Леон так и не сумел нанести ему значительного вреда, достать до какой-либо серьезной болевой точки.

Он ускорил движения, пытаясь сбить противника с ритма. Петр принял ускорение, все так же эффективно защищаясь. Так они работали около минуты. Бурнаш с охранниками завороженно следили за тем, что происходило на их глазах. Два отлаженных боевых механизма слились в бешеном вращении, не поддающемся взгляду и анализу. Бой шел на неподвластном сознанию рефлекторном уровне.