Мастер-Девил
Шрифт:
Ну, это я мог понять. Действительно, вряд ли маме Эрики стоит знать, что ее дочь почти изнасиловали, а потом она едва не погибла в процессе собачьей драки. Я инстинктивно прижал Эрику к себе при одной мысли о том, что мог ее потерять.
— О чем еще ты хочешь умолчать? — я решил на всякий случай уточнить, чтобы случайно не выдать нежелательную для Эрики информацию, хотя был уверен, что это все.
Оказалось, нет. Моя девушка по какой-то причине пожелала умолчать о нашей помолвке, объяснив это нежеланием слушать лекции о юном возрасте. Я не очень понял это. Если мы спим
— Если ты так хочешь, — согласился я.
— Да я вообще не знаю, что хочу, и как можно объяснить все то, чему она была свидетелем!
Черт, Эрика, а что здесь объяснять? Не думаю, что твоя мать настолько ненаблюдательна, чтобы не заметить нашего совместного проживания. Но Эрика явно паниковала. Я решил немного развеселить ее и переключить внимание.
— Положись на меня. При одном взгляде на мое тело любая женщина вообще забудет, о чем спрашивать.
Я отступил в сторону и принял позу культуриста. Эрика мгновенно переключилась и сунула мне в руки майку.
— Эрика, ты ликвидируешь наш самый лучший аргумент. Не волнуйся, радость моя. По сравнению с тем, что нас ждет на встрече с моим отцом, самый суровый допрос твоей мамы — сущие пустяки.
Я действительно так думал. Но Эрика боялась разговора с матерью так, словно неверный ответ мог привести ее на эшафот.
Первый же вопрос миссис Эванс поставил мою девушку в тупик. Взглянув на несчастное лицо Эрики, подыскивающей слова для того, чтобы пояснить, почему на двери ванной нет защелки, я быстро придумал идиотскую розово-сопливую историю про влюбленного студента. На мой взгляд, поверить в это было невозможно, поэтому я, не давая опомниться миссис Эванс, перевел разговор на другое.
— Эрика не познакомила нас, миссис Эванс. Меня зовут Кейн Грейсон. Я парень Эрики.
— Зови меня Энн, — ответила мать Эрики.
Моя девушка, спохватившись, предложила что-нибудь приготовить. Энн отказалась, однако Эрика, явно пытаясь потянуть время, как ребенок, который не хочет делать уроки и все время находит себе новое занятие, поджарила яичницу, налила всем кофе, и, наконец, мы сели за стол.
Допрос начался именно так, как я и предполагал.
— И как давно вы вместе?
Эрика жалобно посмотрела на меня и вздохнула, всем видом показывая — началось. Я ответил вместо нее:
— Практически с самого начала. С того момента, как Эрика приехала в школу.
— Только не говорите мне, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, — мрачно сказала Энн.
Я бросил взгляд на Эрику. Можно ли сказать, что мы влюбились с первого взгляда? Да нет, наверное. И даже не со второго. И вообще, я понял, что люблю ее уже после того, как… Я оборвал свои воспоминания.
— Нет, боюсь, этого мы вам не скажем. Так получилось, что по оплошности администрации Эрику после приезда поселили ко мне. Пока ей искали отдельную комнату, мы… — я хотел сказать „влюбились“, но подобрал другое слово, — привыкли друг к другу и уже не захотели расставаться.
Зря
— Десять дней, — вдруг сказала Эрика. Я удивленно посмотрел на нее. Почему она вмешалась? Я ответил бы и сам, не вижу в этом особой проблемы. Но Эрика продолжала. — Я легла в его постель через десять дней. И могу точно сказать, что ни шмотки, ни кошелек не были тому причиной. Тело — ну здесь я не могу с тобой не согласиться. Оно привлекло меня со второго взгляда.
— Почему со второго? — я сам не понял, оскорбился или просто удивился, или это была смесь данных эмоций, приправленная зернышками смущения.
Эрика, улыбнувшись, пояснила, причем скорее мне, чем своей матери.
— Потому что первый мой взгляд упал на его лицо.
Я успокоенно рассмеялся. Миссис Эванс — Энн — тоже.
— Но, когда я оказалась у него в койке, как ты, мам, выражаешься, то уже несколько дней была точно убеждена, что люблю его.
Вот это было уже интересно. Я точно помнил, когда понял, что люблю Эрику — после просмотра той ужасной видеозаписи, сидя в одиночестве на скамейке, окруженный только падающими снежинками. Само это чувство, похоже, зародилось раньше, еще до изнасилования. Но мне казалось, что Эрика не могла влюбиться в меня тогда, и это произошло уже позже, когда я перестал вести себя, как идиот.
„А ты перестал?“ — ухмыльнулся внутренний голос. Я мысленно показал ему кулак, возвращая на лицо маску невозмутимости. Миссис Эванс — ну не могу я называть ее Энн — тоже была заинтригована словами Эрики.
— Очень интересно… Не хочешь поделиться этими счастливыми воспоминаниями?
— Эрика, — напомнил я. На волне нахлынувших эмоций она могла высказать несколько больше, чем хотела. Моя любимая только улыбнулась.
— Все в порядке. Не думаю, что маме очень интересно выслушивать описание нашей первой ночи. Ей просто хочется знать, как и положено хорошей матери, каким образом дочь нашла свое счастье. Правда, мам?
Ну хорошо. В таком случае мне тоже очень интересно узнать, что скажет Эрика. И попробовать сравнить это с собственными наблюдениями. Для себя я прикинул, что она влюбилась в меня в момент нашего первого поцелуя.
И оказался неправ.
Эрика начала издалека, сообщив про наличие у меня сестры, про наше совместное посещение боулинга… Я напрягся.
— А потом, пойдя в туалет, я наткнулась на группу не совсем трезвых парней, которые… хм… позволили себе не совсем вежливые поступки по отношению ко мне.