Мастер-Девил

Amberit

«И он выслушает меня, чего бы мне это не стоило», — поклялась я самой себе. В общем-то, я не винила Кейна в его действиях, поскольку пришла к выводу, что в аналогичной ситуации, если бы увидела себя перед Стивеном, подумала бы то же самое. Вот только я, наверное, все-таки поговорила бы сама с собой, потому что очень часто все не так выглядит, как кажется на первый взгляд.

В подобных размышлениях я проворочалась до рассвета. Дальше я лежать уже не могла физически, поэтому решила встать.

И тут же содрогнулась от боли в области живота. Приподняв майку, я мрачно изучала следы от ботинок Стивена. Кроме того, причесываясь, на шее я обнаружила царапину от ножа. Неглубокую, но

ноющую. «Очень сильно надеюсь, что Кейн не отпустил его просто так» — мстительно подумала я, встала и ушла на кухню готовить завтрак. Голодный мужчина по определению будет злым, а я собиралась разозлить его дополнительно.

Кейн появился бесшумно, как всегда, и молча сел за стол. Он едва смотрел на меня, с трудом скрывая раздражение. Я, тоже не произнеся ни слова, поставила перед ним на стол тарелку с омлетом и чашку с кофе. Он точно так же, как и вчера вечером, быстро все съел и поднялся, чтобы уйти.

— Кейн, — начала я.

— Заткнись, — коротко оборвал он меня.

— Кейн, выслушай меня, — уже более решительно сказала я.

— Заткнись, — повторил он, отворачиваясь.

Вот тут во мне поднялась волна гнева. Я схватила его за руку, развернула к себе и жестко сказала:

— Нет, не заткнусь. У меня есть право объяснить тебе все, и ты меня выслушаешь, — и испугалась.

Потому что он одним плавным движением выдернул руку из моей хватки, схватил меня за плечи и прижал к стене, уперевшись в нее руками по обе стороны от моей головы. Пристальный взгляд прожигал меня насквозь.

— Я. Не. Желаю. Тебя. Слушать, — медленно, четко проговаривая каждое слово, произнес Кейн. Он не повышал голоса, говорил ровно и холодно, но это и пугало больше всего. — Я видел достаточно, чтобы не нуждаться в дополнительных объяснениях, — тем же тоном сказал мой покровитель.

Я лихорадочно перебирала в голове варианты дальнейших действий. Сейчас он не будет ничего слушать, даже если я каким-либо способом заставлю его. Рассказать кому-нибудь еще? Кэтрин? Да, Кэтрин и Дереку. Они смогут, надеюсь, как-то переубедить его, заставив меня выслушать, и не откажут мне в помощи.

Кейн отпустил меня и направился к выходу. На пороге кухни он обернулся:

— Твою сумку вчера принес Дерек. Тебе запрещено отходить от меня ни на шаг, или я прикую тебя к себе наручниками.

Как-то даже не приходилось сомневаться, что он это сделает, судя по выражению его лица. Впрочем, я и сама не собиралась этого делать. После вчерашнего все эксперименты по общению с посторонними вызывали искренний ужас. По крайней мере, пока я не узнаю, что от кого можно ожидать.

— Да, тебе запрещено разговаривать со всеми, кроме учителей, если они тебя спросят, — добавил Кейн. Не дожидаясь моего вопроса, он уточнил. — С моей семьей — в первую очередь. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил по поводу наказаний?

Я молча кивнула. Глаза горели от непрошеных слез, но пришлось загнать их обратно. Я не буду реветь из-за тебя, Грейсон. Ты все равно узнаешь правду, а пока… Ну что ж, хочешь меня наказать? И я хочу этого. Так что давай посмотрим, кому от этого будет хуже.

Мы, не разговаривая, вышли на улицу. Собственно, нельзя сказать, будто раньше у нас велись оживленные беседы, но сейчас напряжение, повисшее между нами, было настолько ощутимым, что его можно было резать ножом. Синяки причиняли мне довольно сильную боль, так что я шла медленнее, чем обычно. Кейн же, напротив, ускорил свой шаг, словно старался быстрее добраться до школы. В результате я сильно отстала. Кейн заметил это довольно быстро, остановился и молча, с каменно-спокойным выражением лица, дождался моего приближения, после чего положил руку мне на плечо, как делал последнее

время, и повел в школу. Но это прикосновение кардинально отличалось от предыдущих. Он не прижимал меня к себе, в его жесте не было уже привычной для меня нежности. Наоборот, Кейн жестко сжимал мое плечо, вцепившись пальцами в мягкую плоть. Я мысленно добавила к своему перечню синяков еще парочку и только вздохнула, но не сделала попытки сбросить его руку. Ни к чему хорошему это все равно не привело бы, а, с другой стороны, в глубине души мне нравилось это. Его поведение означало, что я ему все-таки небезразлична.

День в школе стал одним из худших дней в моей жизни. Можно было даже не сомневаться, что, по крайней мере, частично вчерашние события стали известны всем, и можно было только догадываться, о чем именно говорили, и какая доля истины была в этих слухах.

Кейн, со своим обычным выражением равнодушной скуки на лице, никак не реагировал на довольно-таки громкие обсуждения вчерашней драки. Из отрывков разговора я с ужасом, смешанным с некоторым мстительным восхищением, узнала, что Стивен сейчас лежал в больнице с переломами челюсти и ребер, правда, до начала уроков о причине все могли только догадываться. Однако уже после второго урока причиной все дружно называли меня. Трудно было подумать что-то другое, наблюдая откровенно враждебное отношение ко мне Кейна. Даже с учетом его обычной холодности и неразговорчивости, сегодня от него исходила чистая ненависть, направленная в мой адрес. Нет, он не орал на меня, даже не повышал голоса, еще точнее — Кейн не сказал ни слова с утра. Если бы не его тяжелая рука, до боли сжимающая мое плечо, то можно было подумать, что он не замечает меня. Когда я споткнулась и упала — меня, как обычно, подвело равновесие — Кейн не сделал попытки, как обычно, подхватить меня, а остановился и ждал, пока я поднимусь, все с тем же безразличным выражением лица, никак не прокомментировав происходящее. Мне удалось загнать назад жгучие слезы, уже навернувшиеся на глаза. Я не буду плакать из-за Грейсона, по крайней мере, не на людях….

Ланч проходил в том же напряженном гробовом молчании, что и весь день. Аппетита у меня не было, и я лениво гоняла по тарелке листик салата, опустив голову, чтобы не встречаться глазами с окружающими. Кэтрин, обычно оживленная, сегодня сидела мрачная и чем-то озабоченная. Она попыталась поздороваться с Кейном и мной, но мой покровитель только кивнул в ответ и опять больно сжал мое плечо, напоминая о своем приказе. Как будто я сама хотела сейчас, на глазах у жадно прислушивающихся студентов, обсуждать вчерашние события. К тому же, кто знает, что они про меня думают.

Я поежилась при мысли о том, какой меня вчера видел Дерек — полуобнаженную, растрепанную, невменяемую — и невольно взглянула на него. Он поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся. Покраснев, я снова опустила голову к салату и тут же ощутила очередное сильное нажатие руки Кейна. Без сомнения, он не оставил без внимания этот обмен взглядами.

Это подтвердилось перед уроком биологии. Заняв свое место и усадив меня рядом, Кейн ровным голосом и тихо, чтобы слышала только я, проинформировал:

— Даже не думай заигрывать с Дереком. Он любит мою сестру.

— Я и не думала этого делать, — мое возмущение было немного громче, чем следовало, поскольку немедленно привлекло к нам дополнительное внимание окружающих.

— Заткнись, — так же тихо и спокойно ответил Кейн. — Не думай, что все вокруг слепые и ничего не видят. Отстань от них обоих.

Я попыталась что-то сказать, но не успела.

— Мистер Грейсон? — позвал его мистер Грин необычно суровым голосом.

Кейн подобрался, сел ровнее, но руки с моего плеча не убрал.