Мастер харакири
Шрифт:
«Лучше бы мне их отдал, чем этому козлу», – думала она, прощаясь с Кузьминым.
А когда поднимались по лестнице на этаж, где жили девчонки, воспитатель стал к ней приставать. Схватил ее, прижал к себе и стал целовать в губы.
Было противно. От него разило водкой. И Оксана отворачивалась.
Преодолевая ее отчаянное сопротивление, он возбужденно шептал, тихонько покусывая ее за ухо:
– Ну чего ты, дурочка? Все равно никуда не денешься. Оттрахаю тебя. Знаешь, сколько вас через меня прошло? Лучше не трепыхайся, а то бить
– Отстань от меня. Я расскажу…
Он схватил ее одной рукой за горло, другой залез в трусики. И задрожал весь.
– Тебе понравится. Все равно когда-то надо распрощаться с целкой. Будь умницей. Не дергайся.
Оксана не ответила, только хрипела, чувствуя: еще немного, и этот бугай ее задушит. Глядя в его пьяную, отвратительную рожу, она вдруг захотела убить его. Вот так взять и убить.
Она уперлась спиной в стенку и со всей силой оттолкнула толстяка от себя. Тот не устоял на ногах, взмахнул руками, закувыркался по ступенькам и, ударившись башкой о батарею, растянулся на площадке между третьим и четвертым этажами.
– Так тебе и надо, – сказала Оксана, чуть отдышавшись, и ушла в свою комнату. Она еще не знала, что воспитатель мертв.
Утром по детдому полетела весть, что воспитатель умер. И только Оксана знала, как все случилось. Но не жалела его.
Аркадий Сергеевич несколько раз приезжал в детдом, навещал Оксану. А однажды директор вызвал Оксану к себе и торжественно объявил, что Аркадий Сергеевич Кузьмин хочет ее удочерить.
Он опять не спросил ее согласия, сказал только:
– Все формальности и расходы Кузьмин берет на себя.
Тогда Оксана еще не знала, что, по сути, директор продал ее Кузьмину, взяв с того большие деньги. Это потом Кузьма рассказал ей.
Не прошло и трех дней, как Оксана поняла, к кому она попала. Ее приемный папашка был лидером преступной группировки.
Поначалу ей было неприятно сознавать, что она живет у человека, чьи руки наверняка по локоть в крови. Пусть он сам и не убивает людей, лишь отдает приказы.
Но и возвращаться в детдом не хотелось. Что ни говори, а у Кузьмина лучше жить. Одевает, обувает он ее так, что у всех детдомовских девчонок глаза бы вылезли на лоб.
Только скоро Оксана стала замечать, что ее приемный папашка посматривает на нее не как на дочь. А как-то после очередного застолья, когда гости ушли, Аркадий Сергеевич велел ей ложиться спать в его спальне.
Оксана догадалась, что это означало. Не глупенькая. Кузьмин и так весь вечер не спускал с нее глаз.
Войдя в свою комнату, Оксана разделись, подошла к трюмо, осмотрела себя голую. Так не хотелось первый раз заниматься любовью с человеком намного старше себя.
Голая, она вышла в коридор и, ступая босыми ногами по ковру, зашла в спальню к Аркадию Сергеевичу.
Тот лежал на постели в брюках и рубашке и храпел. Оксана села рядом, тронула Кузьмина за руку.
– Эй, ты зачем меня звал, чтобы
Он не ответил, тихонько похрапывал, облизывая во сне сухие губы.
Оксана беззвучно рассмеялась, чтобы его не разбудить.
Она никогда еще не была голой рядом с мужчиной, и вдруг сама почувствовала возбуждение, осторожно прикоснулась к его ширинке, расстегнула «молнию» и потрогала член. Он оказался не таким большим, как у парней в порнофильмах. Но сейчас, трогая его, она чувствовала неудержимое желание, чтобы он оказался в ней, и стала сжимать его и разминать.
Но пьяный Кузьмин спал и не реагировал на ее прикосновения. Как показалось Оксане, даже захрапел еще сильней.
Тогда Оксана достала его член, вспомнила, как поступали девушки в порнофильмах в такой ситуации. Стыдливо поглядывая на спящего Кузьмина, она наклонилась, чуть приоткрыла рот и дотронулась до его члена языком.
Кузьмин что-то пробормотал во сне.
Оксана схватила его член губами.
Она не помнила, как потом очутилась у себя в спальне. Было хорошо, непонятная тяжесть в животе теперь пропала. И, уже засыпая, она думала, как приятно быть близко вот так с мужчиной, особенно когда он не может с тобой ничего сделать. Тогда ты владыка над ним.
Но на следующий вечер Аркадий Сергеевич был трезвый, к себе в спальню ее уже не звал.
Едва Оксана разделась и легла в кровать, он вошел и, ни слова не говоря, залез к ней под одеяло.
Самое лучшее было сейчас от стыда закрыть глаза. Так Оксана и сделала, чувствуя, как Кузьмин аккуратно ложится на нее и раздвигает ей ноги, лаская языком ее груди.
Она задышала часто-часто и тут же почувствовала, как его упругий член вот-вот войдет в нее. Успела подумать: «Ну все. Прощай моя девичья честь».
Она вскрикнула от боли. Вот уже не думала, что первым у нее будет мужчина, которому за пятьдесят. По детской наивности полагала, что Кузьмин хотел всего лишь удочерить ее. Но все оказалось иначе. Чтобы менты не прихватили его за вовлечение несовершеннолетней в сексуальную связь, он поступил хитро.
Кузьма приглядел детдомовскую молоденькую красавицу, удочерил ее и теперь мог свободно трахать, знал, что приемная дочура жаловаться никуда не побежит.
В результате этих любовных утех Оксане пришлось несколько раз посещать гинекологический кабинет, где ей делали аборты. Потом папашка сжалился над приемной дочурой, и ей вставили золотую спираль.
Но не зря же Оксана всегда считала себя неудачницей. Произошло непредвиденное.
В тот вечер Оксана задержалась в консерватории, потом посидели в кафе, отмечали день рождения ее преподавателя. И домой она приехала поздно. Поставила свою «девятку», подаренную Кузьмой, на стоянку, поднялась в квартиру и увидела папашку мертвым.
Как чумовая она выскочила из дома и тут увидела Колобка с каким-то парнем, испугалась и убежала, домой решила не возвращаться, чтобы не подумали на нее.