Мастер харакири
Шрифт:
За это он схлопотал по шее. Синельников ударил его ладонью. Не очень больно. Но обидно. При всех, как дешевого пацана.
А прокурорский следак орал, того и гляди, слюной забрызжет.
– убью тебя, гада! – ощетинился Сашка на Синельникова. Пригрозил и Юдину: – И тебя убью. Козел!
В доме Сашку не любили. Даже взрослые относилась к нему с опаской. Злой он, мстительный. А сейчас все навалились на него, радуясь, что его ждет тюрьма.
А потом в его квартире был обыск. Менты искали нож, которым он убил
Сашка обругал ее зло. Ненавидел ее, как всех, кто делал ему плохо. Вот сейчас заберут его в ментовку, а она даже не всплакнула. И никто не заплачет о нем.
Он посмотрел на Оксану.
Она стояла в коридоре, боязливо поглядывая на него оттуда. Глаза их встретились.
Сашка улыбнулся, точно оскалился. И Оксана тут же посмотрела на Синельникова.
– Он тебе не защита, – прошептал Сашка. – Я еще вернусь к тебе. Ты от меня не отделаешься. – И показал ей руку, разрезанную на запястье до крови.
Он тогда так и не понял, что она прошептала в ответ.
Синельников загудел над ним басом:
– Куда ты спрятал нож, которым убил Александрова?
Сашка сидел на табуретке у окна.
– Выкинул, – сказал он первое, что пришло на ум.
Этот следак Юдин тоже оказался приставучим.
– Придется ножичек отдать, Гуляев. Если не хочешь попасть в камеру к уголовникам. Знаешь, что они там с тобой сделают?
Сашка не знал и, глядя наглыми глазами в глаза следака, отослал его куда подальше.
Юдин покраснел как баба.
Нож Сашка спрятал в подвале, заложив кирпичами так, что, кроме него, никто не найдет. Ментам его так и не отдал.
За убитого Александрова Сашке дали шесть лет. Уж слишком опытный адвокат достался ему. Два года из этих шести он провел в колонии для несовершеннолетних.
За то время, пока был в отсидке, мать окончательно спилась и умерла, успев перед кончиной продать квартиру.
После освобождения Гуляев недели две ночевал на Казанском вокзале, пока не намозолил глаза местным ментам. Потом перебрался на Курский. Но это тоже был не выход. Опять въедливые ментовские взгляды. Преступника они видят за версту.
А тут и деньги стали кончаться. И когда положение уже казалось безнадежным, он случайно встретил Ксюху.
Она остановилась возле табачного ларька купить сигарет и едва не столкнулась с Гуляевым. Узнала его.
– Ты?!
– Я, – ответил он, с интересом разглядывая ее новенькую «девятку». «Тачка у нее классная. Значит, неплохо живет», – решил Гуляев и уже знал: теперь ей от него не отвертеться.
Она выглядела совсем взрослой молодой женщиной.
«Молодая леди», – подумал Гуляев и, чтобы она не сбежала, сел в ее машину. Скоро он убедился, как изменилась Оксана за эти годы. Это уже не та молоденькая дура, позволяющая скрипачу
– Ты живешь все там же, с родителями? – спросил он, решив проверить, не соврет ли. По старому адресу он уже побывал и узнал, что Ксюха там давно не живет.
Она не соврала.
– Не живу. Мамы с папой нет больше. Они разбились, – ответила она с отдаленной грустью, как о чем-то былом, о чем не хотелось вспоминать.
– Поверни вон в тот переулок, – сказал ей Гуляев и показал на скопище кирпичных четырехэтажек. Даже не знал, как теперь эта улица называлась. За то время, пока его не было, многое изменилось, и в первую очередь названия улиц.
Когда машина остановилась, Ксюха вопросительно уставилась на него: что, мол, дальше?
Гуляев стал не спеша расстегивать ширинку. Пуговица за пуговицей.
Такой наглости Ксюха не ожидала, даже растерялась. Убежать? А как же машина? Не оставишь ее этому уголовнику.
– Ты что? Спятил? Зачем ты это делаешь?
– Сейчас увидишь. Ты моя должница. Забыла? Ты стуканула на меня ментам. – Он засмеялся, взял ее за волосы.
– Эй, ты что? Нельзя ли полегче?
Не обращая внимания на ее слова, Гуляев сказал:
– Покажи, как ты умеешь сосать, – и наклонил ее голову.
– Фу-у! Ты грязный. Немытый, – Ксюха еще пыталась протестовать.
– Да, я немытый. Но за одно могу поручиться: тубика и СПИДа у меня нет. Так что соси смело.
Деваться Ксюхе было некуда.
Почувствовав прикосновение ее губ, Гуляев от удовольствия закрыл глаза. Теперь ее не надо было принуждать. Она вошла в кайф. Даже когда он кончил, она не поднимала головы.
– Вот здесь я и живу теперь, – Ксюха открыла дверь.
Гуляев вошел.
– Классная у тебя хата, – похвалил он, откровенно завидуя. – Твоя?
– Теперь моя. Я здесь жила с одним человеком. Он меня забрал из детдома.
– И трахал во все дырки, – добавил Гуляев и расхохотался.
Ксюха сделала вид, будто не расслышала этой пошлости, и не ответила.
Гуляев решил ее не огорчать, перестал смеяться и сказал уже серьезно:
– Слушай, а у тебя нехило. Я поживу пока.
Ксюха и не пыталась отказать ему. Теперь этот псих был ей нужен. «Ну, Манай, держись», – подумала она и спросила:
– Ты все так же владеешь ножом?
– А что, есть потребность в моем умении? – ответил он вопросом на вопрос.
– Есть, – как бы шутливо и в то же время серьезно произнесла Ксюха.
– Ну что ж, тогда я тот, кто тебе нужен. Тем более и мне кой с кем пора посчитаться. Выполнить обещанное.
На следующий день Гуляев съездил туда, где когда-то жил по соседству с Ксюхой. Слазил в подвал и достал свой спрятанный нож. Удивился. Нож за столько лет даже не покрылся ржавчиной. Остро отточенное лезвие блестело.