Мастер харакири
Шрифт:
И Лешка понял, благодарности ему от нее не дождаться.
– Ладно. Проехали с благодарностью. Но я все-таки хотел бы узнать, за что убили моего друга.
– Друга?..
– Да. Колобок был моим другом. Я его оставил в сквере мертвого. Потом, оказывается, его находят в подъезде, да еще с ножом в руке.
Девушка стояла и покусывала нижнюю губу, мучаясь сомнением, стоит ли вообще говорить ему что-нибудь. Потом спросила:
– Ты знаешь, кого твой друг убил?
– Какого-то бандитского
– Вот именно, изменилось! И твой друг убил очень известного авторитета. Такое не прощается, даже ментам.
– Ты хочешь сказать, меня тоже убьют? – спросил Лешка, нисколько не страшась ее намеков. – Колобок никого не убивал. Слышишь меня?
Девушка посмотрела недоверчиво, думая, что Лешка выгораживает мента.
– Ладно, это все выяснится, – произнесла она уверенным тоном и пошла дальше, что-то разглядывая в своей сумочке.
Лешка отвернулся.
– Дура! – обозвал он девушку. И из-за такой дуры он только что убил человека.
– Эй! – услышал он ее окрик, обернулся.
– Спасибо, что не позволил этому ублюдку изнасиловать меня, – крикнула она, смеясь.
Лешка воспринял ее благодарность как насмешку.
– Да иди ты… – крикнул ей и пошел прочь. Она все еще смеялась.
Глава 5
Спустя минут двадцать после того, как Лешка ушел из дома, вернулась мать.
Сегодня на работе провожали на пенсию ее подругу, и по этому поводу в заводской столовке устроили небольшой банкет.
Настроение было хорошее, но когда пришла домой и обнаружила в кухне полный беспорядок, оно испортилось.
На столе две бутылки из-под водки, опустошенные сыном.
И вдруг звонок в дверь.
Нина Васильевна обрадовалась. Сейчас она даст своему отпрыску хорошую взбучку.
«Не хватало, чтобы он водку пил», – подумала она, направляясь в прихожую.
Звонок повторился.
– Я иду. Перестань звонить, – сказала нарочно погромче, чтобы он услышал и не давил на кнопку звонка. Давно собиралась поменять дребезжащий звонок на более мелодичный, приятный.
За дверью она услышала негромкие голоса. Взялась за дверную ручку, и вдруг сердце точно кольнуло иглой. «Господи, что со мной?» Раньше не замечала, чтобы сердце болело. Даже холодок побежал по спине. И опять стрельнуло под левую лопатку.
Она открыла дверь.
На площадке стояли двое: мужчина лет тридцати со шрамом на отвислой верхней губе и парень, похожий на цыгана.
Тот, что со шрамом, внимательно оглядел Нину Васильевну с головы до ног, потом уставился поверх нее в глубь квартиры.
– Твой сын дома? – спросил он небрежно.
Такая бескультурность поразила Нину Васильевну. И «сын»…
– Его нет дома, – сказала она сухо, чем вызвала подозрение у незваных гостей. И по имени сына называть не стала.
– Не врешь? – прищурился этот со шрамом.
– Послушайте…
– А вот мы сейчас посмотрим, – сказал молчавший до этого парень. – Если соврала, башку оторвем.
– Что? Да как ты можешь мне такие слова говорить? Я тебе в матери гожусь!
Тот, что со шрамом, втолкнул ее в квартиру.
– Пасть свою прикрой! Мама.
Чернявый парень запер дверь.
– Чума, иди глянь по комнатам, – сказал мужчина со шрамом парню.
– Послушайте! Что все это значит? Как вы смеете шарить в моей квартире!
Мужчина ударил ее ладонью по лицу, втолкнул в кухню и сел на табуретку.
Глаза у него были неприятные. Взгляд тяжелый, подавляет. Смотришь и чувствуешь себя кроликом перед удавом.
Нина Васильевна старалась не встречаться с ним взглядом, поглядывала в комнату. Не украл бы чего тот чернявый. Она хотела включить в кухне свет, но мужчина со шрамом запретил. Зажег две газовые конфорки.
– И так видно, – сказал он и спросил у парня: – Ну чего там, Чума?
Парень обошел все комнаты, заглянул в ванную и туалет и вернулся в кухню.
– Его тут нет.
Мужчина со шрамом разочарованно хмыкнул и протяжно вздохнул.
– Вот всегда так, – сказал он и спросил у Нины Васильевны: – Где он?
– Я не знаю. – Она, не находя места дрожащим рукам, спросила сбивчиво: – А собственно, что вам надо от моего сына? Он не сделал вам ничего плохого.
Она молила бога, чтобы Лешка не заявился домой сию минуту. Пусть хоть напьется, но только задержится где-нибудь. И сердце теперь все отчетливей подсказывало – беды не миновать.
«И зачем я только открыла им дверь, – сожалела она о своем легкомысленном поступке. – Даже не посмотрела в «глазок».
– Она врет, эта падла! Она знает, где он, – вдруг сказал чернявый парень и, схватив Нину Васильевну за волосы, с силой наклонил лицом к горящей конфорке.
Нина Васильевна зажмурилась и закричала, почувствовав, как кожа на лице будто вспыхнула.
– Что вы делаете, звери? – запричитала она, но тут же поняла: разжалобить их ей не удастся. Не те это люди.
– Отпустите. Я правда не знаю, где сын. Вы мне выжжете глаза, – выкрикнула она, когда чернявый парень опять наклонил ее голову к огню.