Мастер и Маргарита. Все варианты и редакции

Булгаков Михаил Афанасьевич

— Алло! — сказал бас в трубке.

— Мосье Воланд? — ласково спросил Варенуха.

— Я.

— Добрый день. Говорит администратор «Кабаре» Варенуха.

— Очень приятно. Как ваше здоровье?

— Мерси, — несколько удивляясь иностранной вежливости, ответил Варенуха.

Римский, сморщившись, очень тревожно прислушивался.

— Мне показалось, что вы плохо выглядели вчера. Вы берегите себя, — продолжал излишне вежливый иностранец в ухо изумленному администратору, — я не советую вам никуда сегодня ходить. Пусть Римский ходит.

Варенуха

вздрогнул от удивления.

— Алло?

— Простите, — оправившись, начал Варенуха, — я побеспокоил вас вот почему... Вы не знаете ли, где товарищ Лиходеев?

— Его нет дома.

— А, простите, он не говорил, куда он пошел?

— Говорил. За ним приехала какая-то дама в автомобиле, и он сказал, что на один час уедет за город, — продолжала трубка.

Варенуха чуть не прыгнул у телефона и замигал Римскому.

— А куда за город? Куда, простите?

— Кататься.

— Благодарю вас, мерси, мерси, — заговорил и закланялся Варенуха, — сегодня вечером, значит, ваше выступление?

— О да. Я помню.

— Всего добренького, всего, — нежно сказал Варенуха и стукнул трубкой. — Он за городом, — победоносно воскликнул Варенуха. — Уехал в машине, и, понятно, машина сломалась.

— Черт знает что такое! — вскричал, бледнея, Римский.

— Да я теперь все понимаю, — радовался Варенуха, — он застрял на шоссе.

— В служебный день, — злобно заговорил Римский, — впрочем, это на него похоже.

— И зря ты молнировал! — сказал Варенуха.

— Но, позволь, — отозвался Римский...

— Мистификация! Мистификация.

— Я бы этого сукиного сына...

— Ну что ж, нести?

— Непременно, непременно, — настойчиво заговорил Римский.

Затем друзья условились так.

Варенуха немедленно отвезет куда следует странные телеграммы, а Римский отправляется обедать. К началу спектакля оба будут на месте.

Варенуха прошел по всему зданию «Кабаре», оглянул все опытным глазом и решил нырнуть на минутку в контору в нижнем этаже. Навести там порядок. Он вошел и увидел, что наводить порядок нельзя. В конторе не было никого. И тут же загремел телефон на клеенчатом столе.

— Да! — рявкнул Варенуха, как обычно рявкают в телефон.

— Товарищ Варенуха? — сказал тенор-голос в телефоне. — Вот что. Вы никуда сейчас телеграммы не носите. А спрячьте их. Вообще никуда не ходите.

— Кто это говорит? — закричал Варенуха. — Товарищи, прекратите ваши штуки! Мы вас обнаружим! Я вас отдам моментально куда следует!

— Товарищ Варенуха, — сказал все тот же препротивный голос, — русский язык вы понимаете? Не носите никуда телеграммы и Римскому ничего не говорите.

— Вот я сейчас узнаю, по какому вы номеру говорите, и...

Здесь Варенухе пришлось повесить трубку, так как он ясно понял, что собеседник его ушел от аппарата.

— Римский вышел? — спросил Варенуха у курьерши, выходя из конторы.

— Обедать вышли, — ответила курьерша.

— Ах, жаль! — буркнул Варенуха.

Дело в том, что у Варенухи в голове

вдруг возникла мысль, что он очень выиграет на этом деле с мистификацией. Вот он сейчас пойдет куда следует, там, конечно, крайне заинтересуются, зазвучит фамилия Варенухи. «Садитесь, товарищ Варенуха... Так вы полагаете, товарищ Варенуха?..» Интересно (по-человечески говоря) возбудить дело и быть участником в его расследовании. «Варенуха свой парень», «Варенуху знаем».

Администратор, из которого перла энергия, побывал и в кассе и узнал, что вечер будет боевой, — только что кассирша продала два последних места и вывесила аншлаг.

Обойдя, как полководец перед боем поле сражения, все здание, Варенуха вышел из него, но не через главный подъезд, а через боковой, выводящий в летний сад. Варенухе понадобилось проверить, провели ли, согласно его распоряжению накануне, свет в мужскую и женскую уборные. Вот Варенуха и устремился мимо тира, мимо нарзанной будки, жадно вдыхая садовый воздух после душного и испорченного воздуха «Кабаре». Возле выкрашенной в серую краску обычного типа уборной с надписями «мужская» и «женская» было пустынно. Варенуха вошел в мужское отделение и прежде всего поразился тем, что недавно покрашенная заново стена сплошь сверху донизу покрыта непристойными четверостишиями и совершенно дикими рисунками. Словом, нужно было красить заново.

«Ах, какая сволочь, народ», — подумал администратор и заглянул внутрь. Он поднял глаза к потолку и стал соображать, горит ли лампочка, правильно ли сделана проводка. Тут за спиной его послышался голос:

— Товарищ Варенуха?

Администратор почему-то вздрогнул, оглянулся и увидел перед собой какого-то толстяка, как показалось Варенухе, с кошачьей мордой и усами и одетого в клетчатое.

— Ну я, — ответил Варенуха неприязненно, решив, что этот неизвестно откуда взявшийся толстяк тут же попросит у него контрамарку.

— Ах, вы? Очень приятно, — сказал толстяк и, вдруг развернувшись, трахнул Варенуху по уху так, что тот слетел с ног и с размаху сел на загаженное сиденье. И тут же в уборной появился второй, маленького роста, но необыкновенно плечистый, летом — в зимней шапке с ушами, как опять-таки показалось Варенухе.

Этот второй, будучи, очевидно, левшой, с левой руки развернулся и съездил сидящего администратора по другому уху. Крик «караул!» не вышел у Варенухи, потому что у него перехватило дух.

— Что вы, товарищи?.. — прошептал совершенно ополоумевший администратор, но, тут же сообразив, что слово «товарищи» никак не подходит к двум бандитам, избивающим человека в сортире среди бела дня в центре Москвы, прохрипел: «Граждане!» — сообразил, что название «граждане» они не заслуживают, и тут же получил тяжкий удар уже не по уху, а по середине, так что кровь из носу потекла по толстовке. Тогда темный ужас охватил его. Ему показалось, что его убьют. Но его больше не ударили.

— У тебя что в портфеле, паразит? — спросил тот, который был похож на кота, — телеграмма? Отвечай!