Мастер иррационального

Раджниш Бхагван Шри

Ученики, когда они поняли, что крик может помочь им достичь центра собственного существа… Это было странное зрелище — когда Риндзай стал собирать учеников на берегу реки. Ученики кричали в долине, и долина наполнялась эхом выкриков. За несколько миль было слышно, что ты приближаешься к месту, где сидит Риндзай. Дело не в том, что он кричал. Дело в том, что он отбрасывал тебя криком к твоему центру.

Существует множество способов отбросить тебя к центру. Каждый из них ценен, ведь центр — это единственная важная часть, которая в тебе есть. Все остальное рано или поздно умрет.

Сегодня

в аудитории сидит профессор Барке. Он проделал огромную работу, переведя Руми. Профессор перевел слова Руми настолько точно, как мог. Однако я думаю, он не знает, что все усилия Руми были направлены на то, чтобы достичь центра. Вращаясь на протяжении нескольких часов, ты почувствуешь: что-то в тебе остается неподвижным. Эта неподвижная часть и есть ты. Твое тело вращается, но твое сознание — столб света.

Руми обрел просветление, вращаясь беспрерывно на протяжении тридцати шести часов. Люди думали, что он сошел с ума. И по сегодняшний день небольшая группа его последователей продолжает практиковать это. Их прозвали вращающимися дервишами. Суть все га же: вращаясь, твое тело превращается в циклон. Центром этого циклона становится твое созерцательное «я». Все движется вокруг, центр остается неподвижным. Познать этот неподвижный центр — значит обрести ключ, открывающий дверь ко всем тайнам жизни.

Риндзай ничего не знал о Руми, так же как и Руми ничего не знал о Риндзае. Но оба преследовали одну цель — привести тебя к центру. По мере того как твое сознание становится все более глубоким, по мере того как твой путь к центру становится все более легким (как если бы ты выходил из дома и потом возвращался обратно), ты становишься буддой.

Затем постепенно центр начинает изменять твою периферию. Ты не можешь быть жестоким, ты не можешь быть разрушителем; ты можешь быть любовью. Нет, не любить — быть любовью. Тогда ты — безмолвие, тогда ты — истина, твое старое «я» исчезло. «Я» было периферией циклона. Его уже нет — остался лишь центр.

Метод Риндзая проще, чем метод Руми. Далеко не все могут вращаться на протяжении многих часов. Крик — куда проще. Каждый может кричать, и каждый может кричать от всей души, и такой крик будет весьма действенным средством. Тебе потребуется много часов, чтобы, вращаясь, добраться до центра. Закричав, ты можешь оказаться в центре в ту же секунду.

Но вернемся…

Риндзай прославился как мастер выкриков.

Однажды монах спросил Риндзая:

— Что ты скажешь об основном принципе будда-дхармы?

Он спрашивает о чем-то важном — об основном принципе буддизма.

Риндзай закричал. Монах поклонился.

— Как ты думаешь, это хороший крик? — спросил Риндзай.

Монах ответил:

— Вор в траве потерпел полное поражение.

— В чем ты усматриваешь оскорбление? — спросил Риндзай.

Монах ответил:

— В другой

раз это не будет прощено.

Риндзай вновь закричал.

Первый крик Риндзая был что надо. Монах поклонился, потому что он испытал огромное облегчение, сдвинувшись с периферии в центр. Но Риндзай был недоверчив. Поскольку все в мире рано или поздно становится традицией, крики Риндзая и поклоны в ответ на них также превратились в традицию. Кланяясь, ученик показывал, что крик достиг его центра. Это стало традицией.

Очень плохо, когда что-то становится традицией, ритуалом, привычкой и теряет значение. Поклон мог оказаться истинным ответом, но мог быть и просто маневром. Вот почему Риндзай спросил:

— Как ты думаешь, это хороший крик?

Монах ответил:

— Вор в траве потерпел полное поражение.

Что он имел в виду? Монах говорит: «Ты потерпел неудачу. Выстрел не попал в цель».

Монах ответил:

— Вор в траве потерпел полное поражение.

— В чем ты усматриваешь оскорбление? — спросил Риндзай.

Монах ответил:

— В другой раз это не будет прощено.

Монах говорит: «Выстрел не попал в цель». Он не говорит, что второй выстрел в него не будет прощен; он говорит: «Твой промах не будет прощен. — В другой раз это не будет прощено. Хоть ты и промахнулся, не проник в мой центр, я простил тебя. Я поклонился, поскольку ты старался — старался изо всех сил. Но во второй раз это не будет прощено».

Каждый читающий эти строки может подумать, будто монах говорит: «Если ты закричишь во второй раз, я тебе этого не прощу». Но это вовсе не так, он говорит: «Во второй раз промах не будет прощен».

Риндзай вновь закричал. И тут история внезапно заканчивается. После крика наступило безмолвие. Второй крик удался. Монах молчит, Риндзай молчит.

Существует долгий постепенный путь к себе — как в йоге. Но приемы Риндзая очень просты, для них не требуется никакая предварительная система упражнений. Любой… не нужно обладать особым характером… плохой ты или хороший, святой или грешник, все равно. Важно достичь центра, потому что в центре ты не святой и не грешник. Ты можешь быть святым или грешником только на периферии; все определения — поверхностны.

Мне вспомнился великий последователь Будды, Нагарджуна. Он жил голым. Возможно, Нагарджуна — величайший логик, когда-либо живший на земле. Аристотель не может с ним сравниться, как, впрочем, и Шанкара. Аргументация Нагарджуны более изощренная. Но он любил ходить нагишом (красавец!). Его учениками были даже цари и царицы. Однажды царица — ученица Нагарджуны — обратилась к нему:

— Не откажи мне в просьбе. Я хочу взять твою миску для подаяний.

— О чем речь! — ответил он. — Конечно же, ты можешь взять ее себе.