Мастер клинков: Начало пути. Клинок выковывается (сборник)
Шрифт:
Девушка вздрогнула и затряслась. Она плакала.
– Что случилось, моя хорошая? – спрашивал я, успокаивая ее и гладя по голове рукой.
– Вы рассердитесь, господин, – сквозь рыдания услышал я.
– Вот если ты сейчас не успокоишься и не расскажешь мне, что случилось, то я точно рассержусь. – Я сделал свой голос немного строже.
Уловив изменение тона, девушка перестала плакать и, вытирая руками лицо, села на кровати, повернувшись ко мне.
– А вы точно не рассердитесь, господин? – спросила она.
Хотя
– Говори, милая, – подбодрил я ее.
– У меня свадьба назначена этой весной, а я у вас служу, и вы меня заставляете ублажать вашу плоть, – запинаясь и стараясь не смотреть мне в глаза, заговорила она. – Крис говорит, не бывать свадьбе, если я от вас не сбегу. А я ему говорю, что не могу сбежать, так как вы рассердитесь и велите отца с матерью повесить. А он говорит, что тогда не бывать свадьбе, а я его очень люблю, потому что он хороший.
От ее слов у меня возникло такое чувство, будто мне вскрыли грудь, достали из нее сердце и при мне разрезали на части.
Стараясь оставаться спокойным, я переспросил, в бессмысленной надежде на то, что, может, я ее не так понял:
– Сатти, ты говоришь, что я заставляю тебя спать со мной?
Девушка посмотрела на меня, как на лунатика, и ответила:
– Конечно, заставляете. Я ведь Криса люблю, а он из-за этого отказывается на мне жениться.
По извлеченному из меня сердцу еще раз провели ножом. Я неверяще посмотрел на Сатти, девушка была абсолютно серьезна.
– А зачем же ты согласилась на работу в замке, в первую ночь легла со мной в постель и вообще зачем заговорила со мной на празднике? – Спокойствие давалось мне с огромным трудом.
Чтобы не накричать на девушку, я вынужден был с силой сжать кулаки, так, чтобы ногти впились в ладони до боли.
– Так ведь вы наш господин, вам нельзя отказывать, вы и папу и маму можете повесить, и братиков тоже, – залепетала девушка, почувствовав мое состояние, все же мы провели вместе более двух месяцев. – А на празднике я к вам подошла, чтобы поблагодарить за спасение, отец сказал, с меня не убудет, если господина отблагодарю.
Я смотрел в ее совсем недавно родное и любимое лицо, понимая, что еще минута – и я не смогу сдержать себя.
– Поправь меня, пожалуйста, если я в чем-то ошибусь, – прохрипел я, решив поставить для себя все на свои места. – На празднике ты ко мне подошла по просьбе своего отца, в замок пришла потому, что боялась меня, спала со мной на протяжении этих двух месяцев по принуждению – тебе это не нравилось, потому что ты любишь Криса и хочешь за него замуж? Я все правильно изложил?
Девушка даже обрадовалась моим словам:
– Все правильно, господин, вы так все подробно объяснили, просто удивительно, как правильно.
Внезапно я успокоился, девушка тут была совсем ни при чем, это я возомнил
– Ты хорошая девочка, Сатти. Поэтому завтра Марта даст тебе расчет и премию от меня, на вашу с Крисом свадьбу. Ты можешь вернуться к Крису и быть счастливой.
Девушка сначала обрадованно засмеялась, но потом нахмурилась:
– А вы не рассердитесь? Не будете наказывать моих родителей?
– Поверь, Сатти, наказывать я никого не собираюсь, – закашлялся я, мне никак не удавалось избавиться от того комка.
– Вы такой хороший, господин, – засмеялась девушка. – Хотите, я еще раз с вами?
– Нет, сегодня больше не хочу, – ответил я. – Заболел, наверное. Ты ступай к себе, не хочу тебя заразить.
Девушка обеспокоилась:
– Правда? Может, мне вина принести, с пряностями? Оно вам быстро поможет.
– Нет, Сатти, все нормально, иди к себе, завтра все будет хорошо, – снова закашлялся я.
– Ну ладно, – серьезно ответила девушка. – Вы правда не сердитесь, господин?
– Иди уже, – едва не рявкнул я на нее, ком в горле стал непереносимым.
Девушка вылетела из постели и, быстро одевшись, выбежала из комнаты. Встав, я закрыл за ней дверь на засов и упал в кровать – проклятый комок вырвался из меня вместе с потоками слез. Было невыносимо стыдно и больно узнать, что девушка, к которой я так привязался, спала со мной только из-за боязни, что я наврежу ее родителям. Уязвленная гордость и растоптанное самолюбие выливались из меня наружу с каждой слезой. Когда слезы закончились, я перевернулся на спину и понял, что сегодня уже не засну.
Одевшись, я вышел из замка и легким шагом побежал по четвертой, самой сложной полосе препятствий. Странно, но первый круг я преодолел так легко, словно бежал по первой полосе, препятствий я просто не замечал, хотя бежал почти в полной темноте. Я механически переставлял ноги, внутренне убеждая себя, что с каждым кругом буду забывать кусочек из того, что было у меня с Сатти. Настраивая себя, я бегал и бегал и через какое-то время действительно начал чувствовать себя лучше. Обрадовавшись, я еще более ускорил бег.
Я пробегал всю ночь, не останавливаясь ни на минуту, и только под утро ушел к себе, едва успев сполоснуться в ручье. Раздевшись, я рухнул в кровать и сразу уснул.
Меня разбудил толчок в плечо. Открыв глаза, я увидел стоящего рядом с кроватью нубийца, который внимательно на меня смотрел.
– Неважно выглядишь, Макс, – сказал он. – Что-то случилось?
– Все нормально, Рон, – отозвался я, – все просто отлично.
– Ну, если отлично, тогда нечего разлеживаться, беги десять разминочных по четвертой, – пожал плечами нубиец. – Подожди, может, ты заболел? Ведь уже пару месяцев сам встаешь, без напоминаний. Я даже удивился, не увидев тебя на полосе.