Мастер клинков. Начало пути
Шрифт:
Гном после моих слов заржал ещё сильнее и едва не упал, но успел прислониться к горну. Я стоял, злобно кусая губу в ожидании, пока он нахохочется.
— Ну, малыш, давно я так не смеялся, чуть ли не со времён Гаракской битвы, — сказал гном, немного успокоившись. — Чтобы человек, вчера ставший наследником барона, захотел стать полезным, да ещё и столь оригинальным способом — став подмастерьем, — такого нет даже в самых смешных сказках. Ладно, человек, — сказал посерьёзневший гном, протягивая мне протез с клещами. — Будем знакомы, Дарин, сын Дарта.
— Сэр
Гном отпустил мою руку и сказал:
— Кстати, небольшое правило. То, что ты барон, вовсе не даёт тебе поблажек. Буду гонять как последнего гнома.
Я уныло кивнул:
— Почему-то я так и подумал.
Гном снова зашёлся в смехе:
— Если кузнеца из тебя не получится, то уж странствующий комедиант — вполне. После барона-подмастерья я ничему не удивлюсь. — Гном наклонился ко мне и сказал на ухо: — Лучше не рассказывай никому, что говоришь на гномьем языке, может возникнуть куча проблем, разговаривай со мной на шаморском.
Я удивлённо кивнул.
Уже вечером, когда я перетащил одну из скамей в кузню и лёг спать на столь непривычную кровать, я стал думать, почему вообще пошёл в подмастерья. Ведь я теперь почти барон и могу просто ничего не делать, денег у барона хоть и мало, но на жизнь хватит. Уже засыпая, я так и не смог ответить на этот вопрос. Что-то внутри просто влекло меня к кузне помимо моей воли.
— Максимильян, — разбудил меня голос барона, — почему ты отказываешься спать в комнате, которую я тебе выделил?
Открыв глаза я увидел барона, недовольно на меня смотревшего.
— Господин барон, — ответил я быстро, — мне тут нравится, нравится запах металла, угля. Да и тепло тут ночью.
Не отвечать же барону, что в замке полно крыс и клопов, даже кровать, которую мне принесли из запасов самого барона и застелили не первой свежести простынями, кишела этими кровососами. Не привыкший к ним, я тогда так и не смог заснуть, решив на лето поселиться в кузне.
— Ну хорошо, — ответил барон, довольно улыбаясь, — вставай, сейчас начнём занятия, а потом я с Граном поеду в лес, на охоту. Может быть, подстрелим пару птиц.
С момента моего появления в замке прошло три недели, и у меня уже сложилось чёткое расписание: подъём, разминка, лёгкий завтрак, растопка кузни и наведение порядка в ней к приходу мастера Дарина, затем занятия на мечах с бароном, обед и весь оставшийся день работа в кузне.
Нужно сказать, что учитель из барона оказался плохой, всё-таки старость брала своё. Некогда крепкий и сильный рыцарь сейчас с трудом мог показывать мне какие-либо приёмы, а уж вступать со мной в спарринг ему было вовсе не под силу. Мои крестьянские удары наотмашь просто выбивали у него из рук тренировочный меч.
Мне приходилось всё время вести бой с собственной тенью, так как больше было не с кем, ведь всё население замка состояло из двух стариков, двух женщин и гнома. Женщины, кстати, после того как я стал наследником, относились ко мне по-разному: Марта восприняла это как дар
На тему всего остального я особо не заморачивался, но одну молитву выучить пришлось, так как барон сказал, что тот, кто не молится, сразу попадает под подозрение как сообщник неназываемых. Теперь, за общим ужином, я прилежно молился перед едой, хотя на самом деле просто бормотал набор слов.
Если тренировки с бароном проходили у меня ни шатко ни валко, то мои дела как подмастерья шли в гору. Дарин, как и пообещал, гонял меня как проклятого, заставляя делать всю чёрную работу по кузне, да так, что каждое утро для меня было настоящим подвигом просто заставить себя подняться. Правда, я смог опять удивить своего учителя, когда в очередной раз продемонстрировал дедушкины знания о металле. Практики мне не хватало, но знаний было хоть отбавляй.
— Слушай, Макс, — обратился ко мне гном на прошлой неделе, — откуда ты всё это знаешь? Я же вижу, что опыта у тебя никакого, ты даже по металлу не можешь ударить как следует. Я первый раз сталкиваюсь с таким, чтобы у кузнеца с полным отсутствием опыта были такие знания металла, техник его ковки и обработки.
— Тут всё просто, — честно ответил я мастеру, к которому привязывался с каждым днём всё больше, — дедушка у меня кузнец, и прадед был кузнецом, и его отец и дед были кузнецами, а также их отцы и деды. В общем, я и отец единственные в роду, кто не работает с металлом.
Гном недовольно потряс бородой:
— Непорядок это. Нельзя прерывать знания поколений. Я бы с удовольствием поговорил с твоим дедом, по тебе вижу, великой силы кузнец. Никогда не думал, что скажу такое про человека, но чувствую, с гномьем сердцем он был рождён. Так знать и понимать металл может только Подгорное племя.
— Понимаете, мастер Дарин, я не помню, где он и что с ним случилось, — ответил я, поддерживая свою легенду о потере памяти, — у меня только обрывки воспоминаний да знание кузнечного дела остались.
Гном промолчал, но теперь в свободное время выпытывал у меня всё, что я знал о металле. Я рассказывал, что помнил, кроме современных техник и приёмов металлургии, оставляя их в секрете. Иногда, если невозможно было что-то объяснить гному без раскрытия тайны, я делал смущённое лицо и говорил, что не помню. Но всё равно гном был увлечён моими рассказами и всё жадно впитывал в себя, было видно, что кое-что из того, что я рассказывал, являлось для него откровением.
Так прошли два месяца моей новой жизни, и, когда начался последний месяц лета, называемый тут раднем, в замок пришла беда, круто изменившая как мою жизнь, так и жизнь в замке.