Мастер меча тысячелетней выдержки. Том I
Шрифт:
— Прозвучит странно, — он поднял взгляд на меня, — но с Роханом такое бывает регулярно. Он проснётся, узнает, что со мной всё в порядке, и выдохнет. Мстить вам, пока нет приказа от отца, он точно не будет. Но… лучше тебе всё равно ему на глаза больше не попадаться.
Я уставился на Петю довольным взглядом.
— Слыхал? — я развёл руками. — Всё схвачено.
Честно говоря, я был удивлен такой реакцией Влада. Но что же, даже до такого дуба, как Кислевский-младший, рано или поздно должно было дойти, что угрожать мне — не самая удачная линия поведения. Даже его последняя ремарка про Рохана была скорее предупреждением,
— Петя, да почему ты вообще дружишь с этим мудаком?! — теперь раздался и тонкий голос Леры; она быстро переключилась на меня. — У тебя, Стерлинг, нет совести. Нас могли посадить, нас могли убить… С нами могли сделать… да что угодно!
Девушка в неверии покачала головой.
— Стоит, улыбается… — она нахмурилась. — Мудак!
Петя с Лерой обступили меня с двух сторон и без устали продолжали высказывать свои претензии. С чём-то я был согласен, с чём-то нет.
Как бы там ни было — ничего доказывать им или долго извиняться я намерен не был. В конце концов, я сделал всё это не ради сомнительного веселья, а из необходимости стать сильнее. А то, что я узнал от Геракла, и вовсе отбросило всё сомнения в целесообразности моего поведения. Сейчас были дела куда важнее, чем недовольство пары студентишек, совокупный возраст которых не превышал количество времени, которое я за свою жизнь просто провел в запое.
Конечно, отрицать, что получилось неприятно, было глупо. Ребята и правда хорошо рискнули собственной шеей, и я даже открыл рот, чтобы сказать короткое «Сорян», однако в этот момент раздался еще один голос, со стороны бусика.
— Да, туда его! Это вообще что такое, подставил моего Владика, крыса завистливая! — пропищала Ксюша, протерев заспанные глаза. — Да за мной такие люди стоят, да ты…
— Заткнись нахер! — мы с Владом, Лерой и Петей произнесли это в унисон.
Ксюша лишь удивленно заморгала.
Закончив свою обвинительную тираду, Петя холодно посмотрел мне в глаза.
— Нам пора на экзамен, нихера не успеваем. Может, после него ты всё-таки вспомнишь слово «извини».
Парень резко развернулся и, больше ничего не сказав, зашагал в сторону Академии. Лера последовала за ним. Влад же посмотрел сначала на меня, потом на бусик, и почесав затылок, тоже отправился к кампусу. Ксюша, разумеется, через мгновение потащилась следом и повисла у парня на плече.
Моё лицо расплылось в улыбке.
Наконец-то.
Тишина.
Я толкнул дверь в нашу комнату в общежитии.
Улыбка уже десять минут не сходила с моего лица. Пусть особых поводов для радости и не было — скорее наоборот — я, тем не менее, был рад тому факту, что никто больше не мешает мне думать.
Насладившись минутой покоя около бусика, когда все ушли, оставив меня в одиночестве, я тут же направился в сторону общаги.
Решение это было взвешенным; времени терять было нельзя. И эта фраза — не пустой звук. Ведь если обдумать то, что сказал мне Геракл, получается, что война может разверзнуться в любой момент. Может, через месяц, может, через год, а может, на этой неделе.
Я, конечно, всегда был сторонником позитивной мотивации. Гораздо проще и интереснее жить жизнь, если ты бежишь куда-то, а не от чего-то.
Однако стоит признать, что во многих случаях именно боязнь поражения, а не предвкушение победы заставляет
Начнем с очевидного — фолиант. Логика того, почему я должен стать сильным, не изменилась, а потому мне нужно продолжать снимать печати. Вот только теперь добавилось кое что ещё. Я состою в Ордене мечников, в том Ордене, что будет непосредственно и в первых рядах отражать атаки Богов, в случае чего.
А значит — в моих интересах, чтобы этот Орден становился сильнее. И чем больше навыков и знаний смогу я разблокировать для себя, тем большему смогу научить мечников.
Разумеется, в Академии была лишь малая частьОрдена, да и те только проходили тренировку, однако что поделать? Война близко, а если я что-то знаю о войне, так это то, что лучшее время, чтобы готовиться к ней готовиться — вчера. Второе лучшее время — сегодня.
Единственное, что во всей этой истории раздражало меня, как белый прыщ на носу собеседника, так это необходимость учиться в Академии. Даже сейчас у меня банально не будет времени как следует разобраться в следующей печати, сидя в комнате; нужно схватить книгу и бежать в аудиторию на экзамен. Ведь если меня, то есть Стерлинга, отчислят из Академии — общаться с Петей будет трудно.
А если общаться с Петей будет трудно, то плакали все мои печати, выполнение которых сильно завязано и под желания очкарика. Чтоб его.
Я глянул на свою кровать — и замер на месте. Древнее письмо аккуратно лежало на подушке, слегка прикрытое одеялом.
Я что, серьёзно забыл его спрятать?
Во все предыдущие дни ночью я прятал фолиант у себя под матрасом, чтобы никто не утащил его у меня из под носа. Днём же перекладывал под наскоро сделанное двойное дно в одном из ящиков на рабочем столе Пети. Но даже такой способ мне виделся чересчур опасным.
Конечно, пока что никто не знает ни про мой перенос сознания (Петя максимум догадывается), ни про чудесный фолиант. Однако в какой-то момент это может измениться, что грозит мне печальными последствиями.
Кто знает, какое ещё желание могут написать в эту долбанную книгу.
Я схватил фолиант и наскоро закинул его в наплечную сумку Стерлинга, которую снял со спинки стула. А затем окинул взглядом комнату, прикидывая, куда ещё можно было бы спрятать письмо.
Надо бы сломать здесь пол.
— Господин Мифф, вижу, вы сюда почитать пришли, да? — низкорослый профессор с неухоженными сальными волосами и неровно подстриженными ногтями попытался состроить гневную рожицу. — Что, экзамен вас не впечатляет, да?
Я оторвал свой взгляд от фолианта и уставился на профессора, что поднимался по ступенькам прямо ко мне.
— Так у меня уже всё готово, — я помахал экзаменационным листом с ответами. — Выходить вы сами запретили.
Ну и мудак.
Мы сидели в огромной аудитории-амфитеатре. В таких местах я очень люблю последние ряды, один из них я и занял для написания экзамена. В нужную аудиторию от общежития я прибежал лишь через пять минут после начала теста. Профессор Шведов нехотя разрешил мне войти, хоть и пригрозил какими-то штрафными баллами за опоздание.