Мастер перекрёстков
Шрифт:
Спускаясь по узким, крутым лестницам, князь нещадно костерил неизвестных архитекторов и работников, которые когда-то очень давно соорудили этот родовой замок, неужели нельзя было сделать всё здесь более удобным и комфортным. Каждый раз он боится сломать себе шею.
— Ах, прапрадедушка, ты даже своих родных не пожалел, — ворчал недовольно Князь. — Говорят, что где-то здесь замурована в стену твоя первая жена. В это я верю.
Он вспомнил, как впервые оказался в этой тайном месте. Тогда его привёл сюда отец и ступеньки не казались маленькому Галимату такими уж крутыми, и узкими. Он, как сейчас помнит множество скелетов, прикованных к скобам на стенах. Отец объяснил, что его прародитель частенько устраивал здесь расправы над неугодными. Рассказывал страшные истории о том, что почти
В жизни Светлейший был закоренелым скептиком, он не верил ни в призраков, ни в злых демонов, все чудеса казались ему лишь сказками, придуманными хитрыми жрецами для того, чтобы держать народ в страхе. Верил Галимат только в силу своего оружия и в верность своей жены. Но в этом страшном месте он вновь превращался в маленького испуганного мальчика. Однажды ему удалось разглядеть голубоватую тень молодой женщины в старинных одеждах, которая, правда, быстро растворилась в воздухе.
Холодея от страха, Князь шёл по узким коридорам таинственного мира Галиматов туда, где его ждал очень странный и страшный человек. Нет, уже даже не человек, а неведомо что, потому что человек не может жить так долго! После каждой такой встречи Князь долго приходил в себя и в который раз зарекался больше никогда не посещать этого места. Вот он остановился перед массивной чёрной дверью, на которой были начертаны неизвестные знаки. Поговаривали, что пращур был магом и владел знаниями недоступными для простого смертного. Даже смерть предка была таинственной и жуткой: его нашли однажды утром на пороге своей спальни с развороченной грудной клеткой и вырванным сердцем, из заднего прохода тянулись кишки, которыми были связаны ноги и руки предка. Преступника так и не нашли, но Князь догадывался кто так жестоко расправился с его прапрадедушкой. Видимо на старости лет старикан стал рассеянным и забыл о мерах предосторожности и тот, кто живёт в этом подземелье смог его настичь.
Светлейший топтался на месте, не решаясь войти в запретную комнату. Его прошибал холодный липкий пот. Нет, думал он, — сейчас я уйду и никогда больше не приду сюда! Он уже развернулся, чтобы сделать то, что задумал, но из-за закрытой двери раздался тихий, словно шелест листьев, голос:
— Это ты, Галимат? Чего же ты не входишь? Мне скучно здесь в одиночестве. Никто ко мне не ходит, только мёртвая Госпожа иногда заглядывает, но не надолго. Заходи, Князь.
Галимат почувствовал, как ноги его становятся ватными, с трудом ему удалось взять себя в руки. Он резко развернулся и побежал обратно. Бежать ему было трудно, мучила отдышка. Его грузное тело тянуло к земле, но Князь мчался на удивление быстро — страх гнал его.
Уже наверху, в своём кабинете, князь смог отдышаться. Он достал из-под рубахи старинный амулет, доставшийся в наследство от своего кровавого предка и с благодарностью поцеловал его. Эта забавная вещица, напоминающая по форме хрустальную слезу, испещренную неизвестными письменами спасала его уже не раз.
Тяжело дыша князь вслушивался в тишину, ему казалось, сто он слышит доносящийся из-под земли тихий шуршащий смех.
— Кость, — позвал Князь, — зайди ко мне.
Верный охранник тут же возник перед ним, как будто только и ждал его зова.
— Что изволите, Светлейший?
— Кость, я не хочу здесь больше оставаться, проводи меня к моей жене.
Кость давно заметил, что иногда его хозяин бывает очень странным. Трусом Галимата не мог бы назвать даже его злейший враг, но в такие моменты охраннику казалось, что хозяин не просто напуган, он в ужасе. В такие периоды Галимат боится в одиночестве даже ходить по собственному замку. Парень не знал с чем это связано и подозревал, что Светлейший страдает какой-то душевной болезнью, которая иногда обостряется.
— Вам плохо, Светлейший? — Обеспокоено поинтересовался Кость.
— С чего ты взял?! — Попытался возмутиться Князь, но крупные
— Мне так показалось.
Ноги не слушались и Князь опирался на своего верного охранника, как на костыль. Во рту было сухо и горько, а сердце стучало в груди так, что его мог услышать тот, кто живёт в подземелье.
— Проклятый пращур! — Выругался Князь.
Кость недоумённо приподнял брови, но ничего не стал спрашивать, он уже привык, что каждый раз, находясь в таком состоянии, Светлейший проклинает своего предка и костерит его последними словами.
— Ты знаешь, Кость, кем был Галимат первый? — Спросил Князь охранника, чтобы хоть немного отвлечься от дурных мыслей. — Он был сумасшедшим уродом! Диким зверем! Галимат первый, который положил начало нашему роду и который неведомо как приобрёл все эти богатства, был безумным изощрённым маньяком и чародеем!
Потом, словно испугавшись своих слов, Светлейший резко замолчал и всю дорогу шёл молча, тяжело сопя и вздыхая. Его мучает отдышка, он пыхтит и кряхтит. Воспоминания о предке отравляют ему жизнь. Он-то знает, что его предок был ещё хуже, чем о нём говорит, гораздо хуже!
Кость искоса посматривает на своего хозяина и удивляется тому, как же у этого вздорного безумца могла родиться такая удивительная дочь, нежная, словно лепестки цветка и весёлая, как птица. Мысли о Патите греют ему душу и заставляют мириться с вздорным характером этого расплывшегося, жирного мешка с дерьмом. Любовь к Светлейшему не мешает Кости оценивать характер Галимата трезво и непредвзято. Конечно, Князь спас его от голода и холода, привёл в свой дом, научил всему, разве можно с этим поспорить. Но и нервы он потрепал изрядно. Невозможно подстроится под его настроение, можно только терпеть и молчать. Вот за это покорное молчание Светлейший и терпит Кость.
Галимат, почему ты ушёл? Мы же даже не поговорили с тобой! — шепчут стены на ухо Князю, он вздрагивает и вжимает голову в плечи. Никто, кроме него не слышит этого вкрадчивого шёпота, да и сам Галимат не уверен, что голос этот действительно существует, ведь стены не могут говорить, а подземелье находится так глубоко, что не только шепот, громкие вопли растерзанных безумцем предком людей, не вырвутся наружу. Но Князь всё равно слышит этот шёпот.
Галимат, мне здесь скучно одному, ты же знаешь это: — настаивают стены и Князю хочется зажать уши руками и бежать куда-нибудь подальше отсюда, туда, где он не будут слышать этот тихий голос. Он ускоряет шаг. Срочно к Лите и пусть она заставит его забыть обо всём! Только эта женщина умеет укрощать его безумие. Когда она рядом, голоса стихают. Никогда, никогда больше я не спущусь туда! — в очередной раз даёт Галимат себе клятву.
Прекрасная Лита ещё не спала, она ждала своего мужа, хотя тот частенько оставался ночевать у себя в кабинете, но сегодня она надеялась с ним обсудить предстоящий визит к таинственному незнакомцу. Как и всякая женщина Госпожа Лита была любопытна и все эти будоражащие разум слухи о таинственном незнакомце, не давали ей покоя. Очень хотелось увидеть его собственными глазами. Так ли он хорош, как рассказывают о нём? Но главное, действительно ли он умеет творить чудеса?
Увидев супруга, она поняла, что разговор не состоится — вид у Галимата был такой, что краше в гроб кладут. Опять! Иногда муж ведёт себя, как сумасшедший и объяснить эти превращения она никак не может. Смотрит на неё и не видит, постоянно к чему-то прислушивается и вздрагивает от каждого шороха, руки потные и скользкие. И нельзя с ним в такие моменты ни о чём говорить, потому что неизвестно какой будет его реакция. Однажды Светлейший едва её не придушил, услышав какую-то неудачную фразу из её уст. А ведь только несколько часов назад был нормальным человеком и вот на тебе. Не зря же люди говорят, что весь род Галиматов проклят из-за того, что вытворял здесь этот его дикий предок! Только Кость и она знают о том, что происходит иногда со Светлейшим, но они молчат и, как умеют, хранят эту тайну. Это его состояние она хорошо знает! Теперь до самого утра супруг будет заниматься с неё любовью, как безумец, ничего не соображая, с каким-то диким неистовством, пока, наконец, не отключится и не уснёт тяжёлым, беспокойным сном.