Мастер побега
Шрифт:
Никто не вспомнил. Три дня новый огнеметчик прослужил в роте, и нет его теперь. Теперь самый новый будет, может, хоть он запомнится.
Выпили молча, только ополченец вновь фигурно крякнул. Фильш скривил рожу, мол, охота вам дрянью эдакой травиться. Ничего, пообвыкнет и тоже пить начнет, хотя бы и поперек своей веры. Видали мы тут и хонтийцев, и пандейцев, все к одному приходили.
– Ну а если никто его не стопнул, отчего ж он встал-то, Дэк?
– Я и говорю: везуха. Двигатель отказал, не иначе. Представляете? Прямо
– Это как же? – недоуменно переспросил Козел. – Может, мы все-таки?
– Да нет, братишка. Сам. Давайте третью. Дурное питье: колом стоит, чуть только горло в кровь не царапает, а все не пробирает.
– За жизнь, – произнес Козел.
Они чокнулись пробками от фляжек. Тут Рэма все-таки пробрало. И он откинулся на спину, голову пристроил на ранце, а потом заговорил про то, о чем все прочие думали, но сказать не решались:
– Никакая это не везуха, Дэк. Просто все устали воевать. Мы устали. И они устали: видно же, без задора к нам лезут. Напрут, напрут, а в последний момент – фьють! – и отползли. Не хотят насмерть в окопах с нами грызться. И наши в атаку как-то… дурь же. Два человека всего поднялось, видели?
– Видели, видели, – ответил ему ополченец. – Дурак он, хоть и покойник теперь.
Никто с ним спорить не стал. Рэм продолжил:
– Теперь вот даже техника не выдерживает. Железо… оно… оно тоже не железное… ему роздых нужен.
Рэм ждал, что остальные сейчас заржут, глупость же брякнул: железо у него, видите ли, не железное! Но никто даже не хихикнул в ответ.
– В общем, я вижу, металл утомился. Металл ломаться начал. Теперь скажите мне, какая херь произойдет, когда люди начнут ломаться?
И Дэк ответил ему каким-то глухим деревянным голосом:
– Тихо, Рэм. Болтаешь много.
– Я-а? До что вы все… разве вы…
– Тих-хо! – зашипел Дэк. – Да, может, и мы… Мало ли что. Не болтай.
– Да я всем…
У входа в землянку послышался шум. Кто-то громко ругался, забираясь внутрь. Дэк строго посмотрел на Рэма Тот мигом закрыл рот.
К костру, потирая отбитую о низкий потолок голову, подошел ротмистр Чачу.
– Молодцы! Дрались сегодня как надо. Как никто, кроме вас, драться не сможет. Герои! Истребительные расчеты капрала Потту и рядового Тану – всем четверым обещаю Огненные кресты! А я обещания свои держу. Ты, Потту, знаешь, тебе уже досталась медаль за тот случай на болоте.
– Служу императору! – вразнобой ответили Козел, Дэк, Фильш и Рэм.
– Рядовой Тану, нечего разлеживаться. Пойдешь сменишь Толстого на карауле.
Рэм засобирался было, но Дэк сделал ему знак: не спеши. И протянул Чачу Козлову флягу:
– Не хотите дернуть с нами, господин ротмистр?
Тот ответил не сразу. На несколько мгновений рука с флягой застыла в воздухе.
– Мне, капрал Потту, офицеру и дворянину, с вами, нижними чинами, пить не положено. Помни об этом Но сегодня я с вами, медведи, выпью. Вместе в
И он, приняв флягу, не стал заморачиваться насчет крышечки – просто отхлебнул из горлышка Крепко отхлебнул.
– Э! Медведи, да тут все бухие! И Тану – бухой… Ладно, кто не пьет, тот сам виноват. Рядовой Фильш! На караул шагом марш. Пожрал хоть?
– Никак нет, ваше благородие.
– Ну, пожри наскоро и выдвигайся.
Ночью ему пришел Пестрый Мудрец. Мужчина благородной наружности, с приятной бородкой и легкой улыбкой на устах – точь-в-точь такой, каким его изобразили на гравюре времен Гая V.
Они стояли посреди Зала ритуалов, из которого убрали все стулья, а заодно и кафедру со сцены. Один лишь стол с зеленым сукном остался. Его поставили в центр зала С одной стороны стола – он, Рэм Тану, а с другой – великий Мемо. И, кажется, кто-то третий стоит за спиной Пестрого Мудреца: видны краешки одежды.
– …вручается Огненный крест, – заканчивает философ торжественную фразу и, немного наклоняясь, вешает красивую металлическую штуку Рэму на грудь. Прямо на выгоревший, пропотевший и грязный, как невыжатая половая тряпка, балахон, который еще четыре месяца назад считался новенькой формой.
Рэм отдает честь и почтительно отвечает:
– Служу императору!
Почему в зале никого нет, кроме них и этого таинственного третьего? Куда девался Дэк? А Козел с Фильшем? Погибли? И отчего награждение происходит не перед строем, а в столице? Он получил ранение и доставлен туда на санитарном поезде?
Рэм слышит нервное всхрюкивание: словно кто-то не дает себе расхохотаться и зажимает ладонью рот, но не может полностью подавить свое веселье.
Да кто ж там у Мемо… за спиной.
Рэм легонько отклоняется в сторону, желая высмотреть тайную персону.
Пестрый Мудрец величественным жестом выпрямляет его.
– Вам, рядовой Тану, – говорит он, – предоставляется особая почесть: вы можете получить ответ на один вопрос.
– Когда все это кончится? Когда у меня будет возможность работать в полную силу?
– Вопрос задан. И хотя сформулирован он некорректно – задано два разных вопроса вместо одного, – вы, рядовой Тану получите ответ по сути вопроса. Вот он: никогда.
Рэм посмотрел на Мемо оторопело.
– Как – никогда?
Его собеседник молчал. Из-за спины у него донеслось сдавленное хихиканье.
– Война не закончится? Но ведь не может она длиться вечно!
На сей раз Пестрый Мудрец соизволил ответить. Он промолвил со вздохом сожаления:
– Война закончится и возобновится. Опять закончится и вспыхнет вновь. Война – всего лишь маска на лице молодого времени. Суть, которую она скрывает, не принимает вас. Вы изгнаны из будущего, рядовой Рэм Тану. Новая эпоха никогда не распахнет перед вами объятий с радушием и приязнью. Как же вам работать в полную силу?