Шрифт:
Валентин Дмитриевич Берестов
Мастер Птица
Мы ехали из пустыни в город Куня-Ургенч. Кругом лежали пески. Вдруг я увидел впереди не то маяк, не то фабричную трубу.
– Что это?
– спросил я у шофёра-туркмена.
– Старинная башня в Куня-Ургенче, - ответил шофёр.
Я, конечно, обрадовался. Значит, скоро
Не тут-то было! Ехали мы, ехали, но башня не только не приближалась, а, наоборот, как будто отодвигалась всё дальше и дальше в пески. Уж очень она высокая.
И шофёр рассказал мне такую историю.
В далёкие времена Куня-Ургенч был столицей Хорезма - богатой, цветущей страны. Со всех сторон Хорезм окружали пески. Из песков налетали на страну кочевники, грабили её, и не было никакой возможности уследить, когда и откуда они появятся.
И вот один мастер предложил хорезмскому царю построить высокую башню. Такую высокую, чтобы с неё было видно во все концы. Тогда ни один враг не прокрадётся незамеченным.
Царь собрал своих мудрецов и попросил у них совета. Мудрецы подумали и решили так:
"Если с башни будет видно во все концы, значит, и сама башня тоже будет видна отовсюду. И врагам станет легче до нас добраться. Башня укажет им путь. Поэтому совершенно ясно, что мастер - государственный изменник. Ему нужно отрубить голову. А строительство башни воспретить".
Царь не послушал мудрецов. Он приказал построить башню.
И тут произошла неожиданная вещь: башню ещё не закончили, а вражеские набеги прекратились. В чём же дело?
Оказывается, мудрецы рассудили правильно: башня была видна отовсюду. И враги, увидев её, думали, что до Хорезма совсем близко. Они бросали в песках медлительных верблюдов, которые везли воду и пищу, на быстрых конях мчались к манящей башне и все до одного погибали в пустыне от жажды и голода.
Наконец один
Не зажигая ночных костров, прячась днём во впадинах между песчаными грядами, хан незаметно привёл свою орду к самому подножию башни.
Старый мастер ещё работал на её вершине, укладывая кирпич за кирпичом.
– Слезай, пёс!- крикнул ему разгневанный хан.
– Я отрублю твою пустую голову!
– Моя голова не пуста, она полна знаний, - спокойно ответил мастер.
– Пришли-ка мне сюда наверх побольше бумаги, клея и тростника. Я сделаю из тростника перья, склею из бумаги длинный свиток и запишу на нём всё, что знаю. Тогда моя голова и в самом деле станет пустой, и ты, отрубив её, ничего не потеряешь: у тебя останутся мои знания.
Хан согласился. Мастер спустил с вершины башни верёвку, к ней привязали пакет с бумагой, клеем и тростником. Старый мастер склеил из бумаги и тростника большие крылья и улетел.
Тогда хан сказал своему летописцу:
– Запиши в историю всё, что произошло, чтобы наши внуки знали, на какой мерзкий обман, на какую низкую ложь, на какое гнусное вероломство способны эти хорезмийцы.
– А летописец ответил:
– Конечно, мастер обманул тебя. Он сделал не свиток, а крылья и полетел на них. Но это уже не простой обман, а высокий разум. И наши внуки будут восхищаться человеком, который научился летать.
– Ничего не записывай в историю!
– разозлился хан.
– Пусть никто не знает, как нас одурачили.
Прошли века. Люди забыли, как звали грозного хана, как звали царя и его трусливых мудрецов. Но каждому мальчишке в Куня-Ургенче известно, кто был мастер и что он совершил, словно это случилось совсем недавно.
Звали его Уста Куш, что в переводе означает Мастер Птица.