Мастер Путей
Шрифт:
Вирд понял, что кричит, и выгибается, лежа на твердой и неровной каменной поверхности. Вверху голубое безоблачное небо и яркое раскаленное солнце. Боковым зрением он замечает вдалеке гигантские статуи – он уже был в этом месте, в своем видении. Над ним, утопая в ярких солнечных лучах, из-за которых трудно что-либо рассмотреть, возвышается высокая фигура.
Он чувствует жуткую боль в солнечном сплетении, и еще… нечто чуждое… мерзкое, ощупывающее его Дар… Сила пульсирует огнем, стараясь выжечь невидимое щупальце и причиняя при этом Вирду страшную боль.
Наконец чуждая сущность оставляет его Дар, и он обессиленно замирает на камне, учащенно дыша. Над ним склоняется, закрывая собою солнце, создание не из этого мира…
Как когда-то отгораживаясь от ужаса, источаемого Атаятаном-Сионото-Лосом, Вирд бессознательно возвел невидимую стену перед исходящим от нее влечением, и восхищение ею тут же сменилось омерзением.
– Кто ты такой?.. – пропела она таким же музыкальным, как у Атаятана, только женским голосом.
Он не ответил, внимательно изучая ее лицо обычным взглядом, а взором внутренним – льнущее к его невидимой стене нечто… тонкое, изящное, полупрозрачное, мягкое, желанное… то, что заставило бы его потерять голову, если б не преграда…
– Ты самый желанный из всех, кого я могла заполучить когда-либо и в том мире и в этом, после пробуждения. Весь цвет Создателя в тебе! – повторяет она слова Атаятана о его Даре. – Но ты – пчелиное гнездо: полон меда, но при этом больно жалишь… – Почему она использовала такое сравнение, ведь она не ест меда, и укус пчелы ей не грозит?
Она ниже склоняется над ним, и Вирд удивляется, насколько безупречна ее кожа, насколько красивы и правильны черты лица…
Вирд перебирает внутри Пути, какие может использовать, но все, что позволило бы сейчас вырваться, связывают оковы – узы Карта. Физические силы уже вернулись к нему, и он смог бы подняться, если бы кроме браслетов, блокирующих Дар, его запястья и щиколотки не удерживали железные грубые оковы. Он лежал на высокой каменной платформе, прикованным к ней. Вирд попытался поднять голову повыше, но металлический ошейник врезался в его горло.
Он взвыл от мучительной боли – Дар опять вспыхнул в нем, давая отпор новой попытке Эт’ифэйны, спина выгнулась так, что позвоночник захрустел, жгучая боль от врезавшихся в кожу металлических оков пришла позже, когда он обессиленно упал на камень.
– Ты сопротивляешься… – шепчет она. Существо нервничает: изгибается, алчно вглядываясь в его глаза; нетерпеливо клацает зубами… будто кошка, увидевшая птицу. А он лежит, связанный и беспомощный перед ней… как поданная к обеду дичь на столе…
Сила Эт’ифэйны не ломилась сквозь возведенную им стену, как ужас Атаятана, она манила, звала его, уговаривала самому разрушить преграду, сулила неземное наслаждение.
– Было бы проще, если б ты открыл мне сердце. Тебе не нравится этот мой облик? Тебя пугает мой рост? До этого он никого не смущал. Что ж… Я могу предложить тебе другое.
Она отпрянула, и солнце яркими лучами впилось ему в глаза… Вирд отвернулся, зажмуриваясь. Приоткрыв веки, он принялся рассматривать все, что мог увидеть со своей высокой платформы из той неудобной позиции, в которой лежал прикованным к камню. Чуть в стороне стоял огромный выложенный из отшлифованных до блеска каменных блоков белый престол, без каких-либо украшений, весь из прямых и строгих линий, к которому и направилась Эт’ифэйна, села и замерла без движения. В отдалении стояла кучка людей: Вирд не мог хорошо их рассмотреть, но в их разноцветных одеждах узнал танцующих из его видения. От толпы отделилась одинокая фигура, направляясь к нему, и через несколько минут юная меднокожая полуобнаженная красавица легкой птицей вспорхнула на помост, уселась сверху, обхватив его бедрами.
– Так я нравлюсь тебе больше? Так я ближе твоему человеческому естеству? Ты хочешь быть со мной?
Она опять попыталась добраться до Дара, и опять огненная боль вонзилась тысячами клинков в его измученное тело, охлаждая любой намек на желание к девушке… к Эт’ифэйне.
– Ты противишься мне! Множество Даров! Сладкая и желанная Сила! Ты Целитель, Архитектор, Музыкант, Разрушитель, Пророк… Сколько же всего! Но и огнем жжешься! Ты Повелитель Огня? О! Если бы ты открылся!.. Если бы позволил!.. Ты упрям! Во сне ты более сговорчив!.. Во сне к тебе будет легче подобраться!.. Ничего, скоро ты устанешь, скоро уснешь, и тогда я приду к тебе… Людям ведь необходимо спать!..
Припав к его губам долгим сладостным поцелуем, она откинулась, изогнулась… девушка растерянно заморгала, перепуганно съежилась, оглянулась на сидящую на престоле – Эт’ифэйна покинула ее тело. Повинуясь небрежному жесту Древней, она принялась неуклюже слезать с помоста.
– Ошая! – окликнула кого-то Эт’ифэйна в своем собственном обличье. – Дай ему пить и накорми. Скоро он уснет…
Она не может подобраться к его Дару, не может выпить… Потому ли, что он сопротивляется? Сможет ли она сделать это, пока он будет спать? Что за безумные видения посетили его после перемещения сюда? Это дело рук Эт’ифэйны или его собственный разум взбунтовался? Как бы там ни было, а Вирд сглупил… В очередной раз совершил непростительный для Верховного промах! Он отправился воевать в Ливад, оставляя за спиной опасную и алчущую поживиться Дарами и жизнями Эт’ифэйну, с которой нужно было разобраться еще несколько месяцев назад. Но он медлил, откладывал, твердил себе: «Еще не время»… Почему медлил? Из-за Элинаэль… Она была готова сразиться, но он не готов рискнуть ею. Не готов отпустить на битву. Не готов!.. Он лучше трижды умрет, чем один раз переживет тот страх, что непременно раздавит его сердце, когда Элинаэль встретится с одним из Древних… Он не мог заставить себя. Весь Совет твердил ему о необходимости действовать, умолял, уговаривал, требовал, но он все не решался… О! Если бы можно было спрятать Элинаэль, пока все это не закончится! Уберечь ее! Когда он думает об опасности, угрожающей ей, то совершает одну ошибку за другой… Она – его слабость, она – его испытание… Имеет ли право Верховный на такую безумную любовь, которая больше любви к собственной жизни, к Тарии, ко всему огню Создателя? Ответ Вирд знает: такого права у него нет! Вновь и вновь Мастер Судеб наказывает его, предавая в руки врагов, за то, что он, как вор, любит больше, чем дозволено…чем правильно… чем разумно… Спасется ли он на этот раз?..
Солнце неистово палило, а он уж и отвык в Тарии от его жарких лучей… Накатила усталость, глаза слипались, но спать нельзя…
Вирда напоили, ослабив предварительно цепь, притороченную к его ошейнику, и приподняв голову. Таким же образом стройная смуглая женщина со строгими глазами – Ошая, накормила его лепешками, окуная кусочки в сладковатый острый соус. Своею собственной рукою до рта он дотянуться не мог. Вирд ел – ему нужны силы, но после того, как он насытился, со сном бороться стало труднее.
Эт’ифэйна сидела на престоле, и когда он поворачивал голову в ее сторону, то неизменно натыкался на жуткий пристальный взгляд бесцветных глаз. По тому, как нечто продолжает штурмовать волнами нежности и влечения его прозрачную стену, он знал, что Древняя здесь, в своем теле, и не оставляет попыток добраться до него. Солнце стало клониться к закату, его веки слипались, но он упрямо размыкал их и таращил глаза на голубое небо над собой. Несмотря на приближение вечера, жара не спадала, и Вирд истекал потом. Сколько она собирается его здесь держать? Что это за помост? Похоже на жертвенник…