Мастер своего дела (сборник)
Шрифт:
— Вайсман пять лет как в США, — покачал головой Дантес. — Следует проверить, не вернулся ли… хотя вряд ли, учитывая, что он у Коллегии в немилости.
— Ладно… Мельников, Сергей, семьдесят четвертого… В Коллегии не состоит, привлекался по сто четвертой статье, подтирал юридические тексты, работал по заказу…
— Исключено. Мельникова я знаю, он в «Запятых» по второму заходу Розенталя читает.
— Мбонбо, Патрис, гражданин ЮАР, собственно — литературный гастарбайтер.
—
— А вот при чем. Мне рассказывали — он надписи стирал со стен и заборов. Ну, ты понимаешь, что за надписи…
— Понимаю, — печально сказал Валентин.
— Естественно, не руками. Шаманил по ночам. Выйдет, попляшет — утром стена девственно чистая. Его арестовали, допросили, так он все твердил: «Некрасиво, моя не нравится, моя непорядок убирать…» Ну и отпустили… за недостатком доказательств. Может быть, зря отпустили.
— Постой-ка, — воскликнул Дантес, — а тот, что сделал египетского бога? Он ведь должен был уже выйти из больницы…
— Вышел, — сказал напарник, — совсем вышел. Рецидив у него случился…
Они помолчали.
— Постой, — сощурился Шульц, отставляя чашку с кофе. — Смотри, что я нашел… Помнишь, редактура охотилась на кружок постмодернистов? Да, кажется, кто-то наверху запретил их трогать…
— Помню, — кивнул Дантес, усаживаясь на угол стола, — дальше?
— Так вот в том кружке, оказывается, состоял один автор, написавший экспериментальный роман. Роман, в котором нет ни одной буквы «К».
— Пушкин кот! Думаешь, это наш?
— Не делай скоропалительных выводов, — важно сказал Шульц. — Имени я, естественно, не узнал. Псевдоним — Ян Александрийский.
— Александрийский, — покачал головой Валентин, — твою орфографию… Он еще что-нибудь писал?
— В том-то и дело, что нет. Один роман — и исчез, как сгинул. Больше на него никаких сведений.
— Попробовать бы что-нибудь выведать у Коллегии…
— А Федеральную резервную систему США взломать не хочешь? — хохотнул Шульц.
Пока они обсуждали версии, поступил следующий вызов. На сей раз все обстояло куда хуже.
Вызов пришел из «Книжного мира» — самого большого магазина книг в городе. Валентин на всякий случай прихватил табельный «ластик». Мало ли, у кого там могут быть перья… Перо, ручка, карандаш в руках писателя — страшное оружие. Глазом не успеешь моргнуть — а вся твоя жизнь уже переписана подчистую, уж Дантесу ли не знать. Да что карандаш! Диктатуры рушились под давлением проклятий, что авторы-партизаны писали на стенах собственной кровью…
«Книжный мир»
— Хорошо хоть, не «Нежный», — сплюнул Дантес.
— И не «Нижний». Связываться с Хароном мне бы не хотелось.
К магазину уже подогнали грузовики для эвакуации.
— Что такое? — Дантес поймал первого попавшегося младкора. — Зону обнаружили?
— Пока нет, — отвечал тот, — но вы же знаете, инструкции…
Дантес, прикрыв рукой глаза от солнца, глядел на покалеченную вывеску.
— Вот теперь я точно ничего не понимаю, — проговорил Шульц. — Покушаться на магазин, за которым смотрит сама Коллегия? Плевать в собственный колодец?
— И ведь что интересно, — сказал Дантес, когда они перелезли через поставленное ограждение, — второй раз исчезает одна и та же бува. Интересно, ому она могла помешать?
Шульц посмотрел на него странно:
— Повтори?
— Я сазал, ому эта бува… — Дантес остановился. — Пушин от!
— Вот вам, господа, и зона, — мрачно сказал Шульц.
Зашли в магазин. Магазин превращался невесть во что. Продавщицы сновали по помещению, упаковывая книги в специальные «эвакуационные» ящики — впрочем, если стиратель достаточно силен, никакие ящики этим книгам уже не помогут. Дантес невольно залюбовался, как слаженно и сосредоточенно действуют девушки, без тени паники на лицах. Да — здесь на работу брали не абы кого.
— Быстрее, девочи, быстрее! — воззвала менеджер. — Мы теряем Афу!
А вот это было плохой новостью. Если зона «съела» книгу, непоправимые изменения произойдут во всех экземплярах издания, где бы они ни находились.
— Дайте посмотреть, — велел Дантес. Менеджер протянула ему томик — «Процесс» Кафки, и только тогда старкор заметил, что пальцы у нее чуть дрожат. В книге на первый взгляд все оставалось по-прежнему. Не слишком опытный в этих делах старкор ожидал, что текст «сольется». Однако, четыре раза попытавшись прочитать фразу, он понял: произведение начисто лишилось смысла.
— У нас это уже бывало, — рассказывала менеджер, — но если в обычном тесте что-то выпадает, его можно восстановить, а здесь, вы же сами понимаете, особый случай…
— Разумеется, — сказал Дантес, совершенно переставший что-либо понимать. — Вы уже сообщили… вашему начальству?
— Внимание, — ожил динамик, — лица, не задействованные в эвауации, должны немедленно поинуть зону! Повторяю…
— Пойдемте, — заторопил менеджера Дантес. Шульц пока носил оставшиеся книги к ящикам. Потолок над головой преображался, странно скрипел и явно норовил обвалиться.