Мастера детектива. Выпуск 10
Шрифт:
— Точно, любопытствую. Но с благими намерениями. Поэтому начинаю задавать вопросы. Не удивляйтесь, если они покажутся вам бессвязными или бессмысленными. В конце концов вы все поймете.
Лили поерзала на стуле, протянула руку к сигаретам, замешкалась с зажигалкой. Наконец, после первой затяжки, спросила:
— А если ничего не получится, Джонни, мне все равно заплатят, не так ли? Вы же сами говорили.
— Заплатят.
— Сколько?
— Из вас вышел бы приличный бизнесмен. Думаю, не меньше тысячи.
— Класс! Хорошо, стреляйте, — Лили перевела взгляд с Гримстера на магнитофон, стоявший на низком столике. «Легко сказать, стреляйте, — подумал Гримстер. — А куда? Нужно глубоко заинтересовать Лили этой игрой в допросы,
— Гарри много курил? — спросил он.
— Не очень. Две–три сигареты в день. Но любил иногда затянуться моей. Я, бывало, говорила: «Если хочешь курить, кури по–человечески».
— Чем он любил заниматься в свободное время? Хобби, знаете ли, и прочее.
— Ничем особенным. Пустяками. Много читал. Иногда мы ходили гулять. Он немало знал о природе, о птицах, о цветах, обо всем таком.
— Какие книги он читал?
— Я толком не знаю. Всякие. Но больше — с сексом, в мягких обложках.
— Вам он нравился? — Впервые вопрос касался лично девушки, и Гримстер заметил, как в ней зашевелилось пока еще слабое сопротивление.
— Конечно, нравился! Что за глупый вопрос? Иначе меня бы с ним просто не было.
— Не волнуйтесь. Временами я буду задавать глупые вопросы. Вы любили его?
Лили обдумала вопрос уже без негодования — ее затмило ощущение собственной значимости.
— Да, наверное, любила. В любви с налета не разберешься, правда? Конечно, я не была от него без ума, но все же любила.
— А он вас?
— Без сомнения. Он по мне с ума сходил, по–другому не скажешь. Он дал бы мне все, что я пожелаю. Все бы для меня сделал. Ах, как это было здорово! С ним я чувствовала, что чего–то стою. Для него, во всяком случае.
— А вы бы для него пошли на все?
Лили улыбнулась:
— Конечно! Разве что с горы бы не спрыгнула.
— Разница в возрасте вас не смущала?
— Никогда. Он был для меня просто Гарри.
— До него вы кого–нибудь любили?
— Да. Кое–что у меня с двумя–тремя парнями было, но совсем не то, что с Гарри.
— Он был первым, с кем вы переспали?
К удивлению Гримстера, Лили отнеслась к этому вопросу без негодования.
— Практически, да.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, знаете, уединиться с парнем на заднем сиденье машины или в парке. Но я всегда вовремя останавливалась. Кстати, вы, наверно, одногодки с Гарри?
— Я на несколько месяцев старше.
— Вы женаты или, может быть, помолвлены?
— Нет.
— А любимая девушка есть?
Гримстер передвинул пепельницу поближе к Лили и сказал:
— Здесь вопросы задаю я.
— Может быть, — усмехнулась Лили. — Но если вы не станете отвечать мне, то ничего не добьетесь. — В ее речи послышалось чуть заметное кокетство.
— Нет у меня любимой девушки, — произнес Гримстер. — А теперь расскажите, где и когда вы познакомились с Гарри.
Гримстер сразу понял, что Лили охотно ухватится за эту ниточку, ведь вопрос касается важного эпизода ее жизни, перехода ее существования в новое качество, расцвета личности, вызванного теплом, любовью, заботой Диллинга. Ему останется только время от времени подстегивать ее нужным вопросом, и Лили, откинувшись на спинку кресла, расскажет все, превратит воспоминания в слова, и простенькая жизнь ее уложится на одной кассете магнитофона «Грюндиг».
Лили родилась в Акфилде, маленьком городке в графстве Суссекс. Ее мать была дочерью фермера, отец — стюардом в пароходной компании «Юнион Кастл». Младший
Кое–что о Лили Гримстер уяснял, когда она отвлекалась от основной темы. Например, в школе ей лучше всего давалась математика, поэтому работу продавщицы она освоила быстро. Когда Лили исполнилось восемнадцать, родители решили эмигрировать в Британскую Колумбию–там жил брат отца, владелец фруктовой плантации. Лили тоже предложили ехать, но она решила остаться в Англии. Жизнь на ферме ее не привлекала. Она сняла квартиру вдвоем с подружкой Адой Лемни, парикмахершей, и зажила самостоятельно. Какое–то время ее жизнь ничто не омрачало. На выходные они с Адой ездили к морю, летом ходили в кино, зимой катались на коньках, знакомились с мужчинами, но, если те становились слишком назойливыми, Лили умела от них избавиться. «Как только они начинают воображать что–нибудь серьезное, я ставлю их на место», — говорила она. Потом Ада завела любовника, стала приводить его домой, иногда оставлять на ночь. Лили чувствовала себя лишней, ее потихоньку выживали из квартиры. Как раз тогда Гарри Диллинг, приехавший в Акфилд отдохнуть вместе с другом (Лили не знала, что это за друг), однажды субботним утром зашел в универмаг за куском мыла, взглянул на Лили и влюбился. Через неделю он приехал снова и поселился в ближайшей гостинице, встречался с Лили, когда в универмаге был обеденный перерыв, поджидал ее по вечерам и провожал домой. Сперва Лили над ним втихомолку посмеивалась — он был гораздо старше ее, а влюбился и поначалу вел себя, как мальчишка. Но вскоре оказалось, что за ребячеством стоит твердое желание заполучить ее саму, а не одно ее тело, — постель пришла гораздо позже, — ее, Лили Стивенс. Диллинг разглядел в ней характер, пришедшийся ему по душе, решил сделать ее, Лили, непременным дополнением к собственной личности. В конце концов такое обхождение начало нравиться Лили, льстило ей, убедило в искренности Диллинга, и девушка отдала Гарри всю себя, полностью ему подчинилась, позволила ему заботиться о ней, лелеять и воспитывать ее, да так, словно это было желанно для нее.
— Что вы сказали родителям? — спросил Гримстер.
В ответ Лили пожала плечами.
— Написала, что стала его секретаршей и по роду работы должна жить в его доме. Но они, конечно, докопались до правды. У них в Акфилде остались друзья, те им все и выболтали. Мама настрочила мне ужасное письмо. Но Гарри помог ответить и, знаете ли, она мало–помалу успокоилась. Я дала ей понять, что мы собираемся пожениться.
— Разве он обещал жениться на вас?
— Совсем наоборот. Сразу сказал, что не женится. Он в формальности не верил. Мы решили так: останемся свободными, но заключим соглашение, которое сможем разорвать, если дела пойдут плохо. Честно говоря, — улыбнулась Лили, — я в это не поверила, но и не расстроилась. У Гарри вечно возникали бредовые идеи, но мне было ясно, что рано или поздно ему захочется оформить наши отношения. Я вот что имею в виду: чем больше я стала бы ему нравиться, тем сильнее он захотел бы сделать все как полагается.
Эти слова удивили Гримстера. Ева вертит Адамом. Гримстер решил спросить о вилле в Беркшире, которую снимал Диллинг. По просьбе Гримстера Лили описала ее, но лишь в общих чертах.
— Вы бывали в его лондонской квартире? — спросил Гримстер.
— Нет. В столицу с ним никогда не ездила. Он оставлял меня на вилле, — ответила Лили без обиды.
— А друзья у него там могли останавливаться?
— Нет.
— Вы уверены?
— Конечно. Во–первых, там только одна спальня. Нет, есть еще комната, но без кровати. Послушайте, Джонни, куда вы клоните? Ведь все это не связано с тем… ну, о чем вы хотите узнать.