Мастера детектива. Выпуск 10
Шрифт:
Я внимательно изучал его лицо, мне казалось, что на нем появились признаки усталости и напряжения. Он стал очень бледным, кожа на висках и затылке совершенно побелела. Наверное, в последнее время усиленно работал, а может, ночами страдал бессонницей.
А как выглядел я? Уже несколько суток я неважно спал. Я чувствовал, что у меня болят глаза, дрожат губы. Нервы были истрепаны до конца. Ох, как мне был необходим долгий отдых. Ну, сейчас этому всему придет конец. Завтра отходит пароход, и я, не заботясь о том, что скажет детектив, покину это ужасное место.
На обратном пути он снова вернулся
– Если бы мне не удалось разделить дело на отдельные случаи, – сказал он, – я бы по–прежнему блуждал в темноте.
Для меня это явилось поводом опять обратиться к убийству.
– Вы уже давно сказали мне, что могли указать пальцем на преступника, – заметил я. – Если вы уверены в своей правоте на сто процентов, почему вы его до сих пор не арестовали?
– Не хватает доказательств. Но… Еще раз повторю, что это дело занимает в моей работе исключительное место.
Детектив остановился и посмотрел на меня, прищурив глаза.
– Я жду, – сказал он. – Плод вот–вот дозреет.
– А сейчас еще не созрел?
– Скоро дозреет. Через несколько часов. И тогда яблоко упадет мне прямо в руки.
Мы добрались до отеля, который жарился на солнце; солнечные лучи играли на красных шторах.
– Вижу ваш интерес, – сказал детектив. – Но вы ничего не узнаете до наступления вечера.
Я попросил назвать время поточнее.
Асбьёрн Краг остановился, сделал про себя подсчеты.
– Часов в десять, – сказал он.
– Очень хорошо. Я смогу найти вас в отеле?
– Да.
Я хотел уже уйти, но, когда детектив начал смеяться, задержался еще на минуту.
– Вы чрезвычайно мало любопытны, – сказал он.
Я покачал головой, не понимая, что он имеет в виду.
– Я ожидал, – пояснил детектив, – что вы спросите, почему вам надо прийти именно в десять.
– Видимо, у вас для этого свои причины.
– Да. Конечно. У меня одна конкретная причина. В это время, в десять, начинает опускаться темнота.
– Обязательно нужна темнота?
– Обязательно.
Я отошел на несколько шагов. Детектив окликнул меня по имени.
– Послушайте, – сказал он. – Может случиться, что вы не застанете меня в отеле.
– Подождать вас?
– Нет. Тогда вы идите на место, где я буду вас ждать. Конечно, если меня не будет в отеле.
– А куда?
Асбьёрн Краг указал пальцем в сторону моря.
– Вы видите ту большую группу деревьев внизу?
– Вы сможете меня там найти. Но сначала должны зайти в отель–пансион.
– Это там, где начинается горная тропа? – уточнил я.
– Да, – ответил детектив.
Он кивнул на прощанье и удалился широким шагом. Я стоял и смотрел ему вслед. Потом побрел по лугу фиолетового клевера, который отделял отель от дороги. Поднялся на веранду и с шумом открыл стеклянную дверь. Услышал громкие безмятежные голоса из глубины салона.
Знойный день догорал. Я лежал праздно в качающемся кресле в моем домике и чувствовал, как уплывает время. Долгое время скрип кресла был единственным звуком, который я слышал. Потом поднялся ветер, налетел со всех сторон на мой домик, ворвался в комнату через открытое окно. Зной пропитал
В комнате стало невыносимо душно и жарко. Я вышел из дома и растянулся на траве, заложив руки за голову. Я смотрел в небо, пробовал обнять взглядом небесный свод. Подумал: глазам, которые смогли бы разом охватить все это необъятное небо в его непревзойденной красоте, открылась бы вечность. Легкие белые облака проплывали мимо солнечного шара, как кольца дыма от горящей папиросы. У горизонта громоздилась целая армия, трепеща белыми покрывалами. Но вот и трепетание исчезло. Движение на небе замерло, облака повисли совершенно неподвижно, отдыхая в воздухе. А над всем этим распростерлась голубая бесконечность, которая уходила куда–то далеко вверх, куда никогда не воспрянет человеческий дух. Какой же могучий свод над землей! И как все остальное, вся земля, убого, мрачно, несовершенно… На земле все тянется, растет вверх, а на самой вершине горы стоит сосна с ободранным стволом, погрузив свою верхушку в свет.
Я понимал, что это один из последних дней торжества лета. Когда солнечная колесница скатится с горизонта, настанут сумерки. Ночи уже стали холоднее, а в темноте уже затаилась осень со своими длинными холодными щупальцами. Когда чувствуется, что лето уходит, возникает непреодолимое ощущение, что оно никогда не вернется и полная горсть последних дней лета исчерпана… Когда тени достигли моей комнаты, когда листья зашелестели на вечернем ветру и море стало серым, меня внезапно охватила глубокая грусть. В моем сердце что–то задрожало, и мной овладело предчувствие перемен в жизни.
Очень медленно шло время до семи вечера. Потом я закрыл окно, кровавые отливы в стеклах привели меня в удивление. Это отражался закат солнца. Заходящее солнце тянуло вслед за собой к морю целый веер ржавых туч. Этот зловещий цвет осени разливался в воздухе, рассеивался и проникал через окно в мою комнату. Пальцами я коснулся оконного стекла и снова с удивлением увидел, что и пальцы стали кровавого цвета.
Опускались сумерки. Темнота медленно подкрадывалась, занимала углы, густела, захватывала все пространство. Золоченая рамка картины на стене какое–то время мерцала в слабом свете, падающем из окна, а круглый циферблат Часов напоминал распухший глаз, неподвижно взирающий на комнату. В начале десятого исчезли последние отблески дня, в комнате стало совершенно темно, только у окна подрагивала седая мгла, которая становилась все более серой, все больше сгущалась. Последний час я сидел и думал над тем, что делать. Я знал, что ночью произойдет что–то решительное, и отчетливо ощущал, что это мои последние сутки здесь. Во всяком случае, с меня вполне достаточно встрясок и нервных потрясений.