Мастера детектива. Выпуск 6
Шрифт:
Маленький «рено» несся по горной дороге от Верхнего Шалоньера на юг, в сторону Тюля. Шакал рассчитал, что если накануне вечером полиция начала массированные поиски от того места, где нашли «альфу», то к рассвету следы приведут в Эглетон. Бармен в кафе расскажет, таксист расскажет, и к полудню, если не произойдет чуда, полиция будет в замке.
Пусть так, но они будут разыскивать белокурого англичанина, благо он принял все предосторожности, чтобы никто не видел его в облике седеющего пастора. Погоня, однако, все равно будет следовать по пятам. Он гнал автомобильчик кратчайшим путем, по проселкам,
Когда он исчез за поворотом, со стороны Эглетона показалась небольшая колонна машин. Она состояла из полицейского автомобиля и двух крытых фургонов. Колонна остановилась перед поворотом, и шестеро полицейских принялись устанавливать стальное заграждение.
— Как это нет? — орал Валантэн на плачущую жену эглетонского таксиста. — Куда он поехал?
— Не знаю, не знаю. Каждое утро он встречает на вокзальной площади поезд из Юсселя. Когда нет пассажиров, возвращается домой, в гараж, и чего-то там чинит. А если не возвращается, значит, нашел клиента.
Валантэн похлопал ее по плечу.
— Хорошо. Не надо расстраиваться. Мы его подождем.
Он обратился к одному из сержантов:
— Пошли человека на вокзал и еще одного — на площадь, к кафе. Номер такси ты знаешь. Как только он объявится, немедленно ко мне. Живо.
За шесть миль от Тюля Шакал сбросил в ущелье чемодан со всей английской одеждой и паспортом Александра Дуггана. Он хорошо ему послужил. Чемодан перелетел через парапет моста и с треском врезался в густые заросли на дне провала.
Покружив по Тюлю и выяснив, где вокзал, он поставил машину на тихой улочке за три квартала так, чтобы она не бросалась в глаза, и оставшиеся полмили прошел пешком с двумя чемоданами и саквояжем в руках.
— Будьте добры, один билет до Парижа, второй класс, пожалуйста, — сказал он кассиру. — Сколько я плачу?
Он заглянул поверх очков в уютное гнездышко кассы.
— Девяносто семь новых франков.
— Пожалуйста, в какое время следующий поезд?
— Одиннадцать пятьдесят. Вам придется обождать около часа. На перроне есть ресторан. На Париж с первой платформы.
Шакал взял вещи и направился к контролю. Ему прокомпостировали билет, он еще раз подхватил чемоданы и прошел на перрон. На пути у него выросла фигура в синем.
— Предъявите, пожалуйста, ваши документы.
Жандарм из КРС был молод и пытался выглядеть солиднее, чем позволял возраст. Через плечо у него был переброшен автомат. Шакал снова поставил вещи и вручил ему датский паспорт. Жандарм перелистал его и не понял ни слова.
— Вы датчанин?
— Простите?
— Вы… датчанин? — Он постучал по корочке паспорта.
Шакал расцвел и радостно закивал.
— Датчанин… да, да.
Жандарм вернул паспорт и кивнул в сторону перрона. С равнодушным видом он шагнул вперед, преграждая дорогу другому пассажиру, пропущенному через контроль.
Луизон вернулся с рынка около часа, пропустив по дороге стаканчик-другой вина. Жена, пребывавшая в расстроенных чувствах, поведала ему свою скорбную новость. Луизон взял дело в свои руки.
— Я заберусь, — объявил он, — и загляну в окошко.
Поначалу у него вышли разногласия с лестницей. Она вела
— Госпожа баронесса почивает, — объявил он.
— Она никогда не спит так поздно, — возразила Эрнестина.
— А вот сегодня почивает, — ответил Луизон, — и не нужно ее беспокоить.
Парижский поезд запаздывал. Он прибыл в Тюль точнехонько в час. Среди севших в Тюле пассажиров был седой протестантский пастор. Он выбрал купе, в котором ехали лишь две женщины средних лет, устроился в уголке, нацепил очки для чтения в золотой оправе, достал из саквояжа толстую книжицу о церквах и соборах и начал читать. В Париж, сказали ему, поезд прибывает этим же вечером в двадцать часов десять минут.
Шарль Бове, стоя у неподвижного такси, посмотрел на часы и выругался. Полвторого, самое время подкрепиться, а он застрял тут между Эглетоном и деревушкой Ламазьер в самом безлюдном месте. Со сломанным валом. Можно, конечно, бросить автомобиль, попытаться дойти пешком до соседней деревеньки, оттуда автобусом доехать до Эглетона и вечером вернуться с аварийной машиной. Но одно это станет ему в недельный заработок. Тем более, что дверцы не запираются, а ветхая колымага — все его достояние. Не бросать же такси на растерзание вороватым деревенским мальчишкам! Лучше уж немного потерпеть и дождаться попутного грузовика, который отведет его на буксире назад в Эглетон. Еды у него не было, в машине лежала бутылка вина. Правда, уже почти пустая: когда копаешься под машиной, здорово сохнет глотка. Он забрался на заднее сиденье и принялся ждать. На обочине было адски жарко, никакой грузовик не тронется с места, пока не станет чуточку прохладней. У крестьян сейчас сиеста. Он устроился поудобнее и крепко заснул.
К четырем часам Эрнестине удалось настоять на своем.
— Полезай наверх еще раз, разбуди госпожу, — надоедала она Луизону, — не может такого быть, чтобы человек целый день все спал да спал.
Старик Луизон снова поднялся по лестнице, на сей раз поуверенней, осторожно приподнял раму и шагнул в комнату. Некоторое время спустя он высунулся в окно и хрипло позвал жену.
— Эрнестина, госпожа вроде померла.
И вот он уже катил по дорожке, нажимая на педали изо всех сил, какие оставались в его дрожащих от страха ногах. Доктора Матье, который пятый десяток пользовал жителей Верхнего Шалоньера, он нашел в конце сада, где тот дремал под абрикосовым деревом. Старик согласился немедленно отправиться в замок. Когда его автомобиль, тарахтя, въехал во двор, перевалило за половину пятого, и прошло еще четверть часа, прежде чем он выпрямился у постели и обратился к двум слугам, стоявшим в дверях.
— Она мертва. Ей сломали шею, — с дрожью в голосе произнес он. — Нужно вызвать жандарма.
Клод Лебель позвонил из Парижа Валантэну в половине седьмого.
— Что нового, Валантэн?
— Пока ничего, — ответил Валантэн. — Мы перекрыли дороги… Минуточку, только что поступило новое донесение.
Трубка замолкла, но Лебель слышал скороговорку того, с кем переговаривался Валантэн на другом конце провода. Затем снова раздался голос комиссара: