Мастера натюрморта

Дятлева Галина

Каждый день Сезанн посещал студию Сюиса, обучаясь рисованию моделей, работал в Лувре, копируя произведения знаменитых мастеров прошлого. В это время он находился под сильным впечатлением картин, исполненных Э. Делакруа и Г. Курбе.

В 1863 году художник впервые побывал в Салоне Отверженных, где открыл для себя работы молодых художников-новаторов, проложивших новые пути в искусстве (Мане и др.).

^{П. Сезанн. «Натюрморт с морской раковиной и черными часами», ок. 1869–1870, частное собрание, Париж}

Произведения Сезанна 1860-х годов знаменуют собой так называемый барочный, или романтический, период. Искусствоведы именно так обозначают его

из-за некоторой чрезмерности выразительных художественных форм и эмоциональной экспрессивности. Характерными образцами барочного периода считаются такие полотна, как «Оргия» (ок. 1864–1868, собрание Леконт, Париж), «Негр Сципион» (ок. 1865, Музей искусств, Сан-Паоло), «Вскрытие» (ок. 1867–1869, собрание Леконт, Париж), «Магдалина» (1869, Музей Орсе, Париж). Подобные картины мастер исполняет широко и свободно, стремительными, широкими, уверенными пастозными мазками. Порой у зрителя может возникнуть впечатление, что мысль художника опережает его руку и живописные средства не в состоянии выразить обуревающую творца сложную и противоречивую гамму чувств. В результате часто оказывается, что замысел не совпадает с итогом труда. Таким образом, именно в этот, ранний, период уже в полной мере проявилась трагедия мастера, сопровождавшая его на протяжении всей жизни, а именно: постоянные сомнения в правильности выбранного пути и зачастую мучительное неверие в собственные силы. Известно, что Сезанн мог в течение долгого времени не подходить к кистям и краскам, но очевидно было, что он больше не может жить без искусства, поскольку иначе не способен выразить себя и иначе не сможет общаться с окружающим миром: живопись необходима ему как посредник.

^{П. Сезанн. «Натюрморт с синей вазой», 1883–1887, Музей Же де Пом, Париж}

В студии Сюиса произошло знакомство Сезанна с импрессионистами, в частности с Писсарро. Вместе с Писсарро художник работал в 1872–1873 годах в Понтуазе и Овере. Это сотрудничество оказалось благотворным для дальнейшего формирования оригинальной творческой манеры Сезанна, тем более что Писсарро всегда отличали такие качества, как доброжелательность и внимание. Сезанн начал больше работать на пленэре. Он писал множество пейзажей, преимущественно в светлой цветовой гамме, принимал участие в выставках импрессионистов. Однако в это время проявилось его существенное отличие от импрессионистов, поскольку для Сезанна важнее было не передать мимолетное впечатление от увиденного, а показать гармонию человека с окружающим его переменчивым миром и подчинить ускользающую стихию разумным законам. Вместо характерного для импрессионистов струящегося растворения реального мира живописец стремился показать зримую материальность предметов, вернуть им характерную плотность и объем. Именно поэтому одним из излюбленных жанров мастера стал натюрморт.

Всем натюрмортам Сезанна свойственна основательность построения, гармония цвета и пластической выразительности, что способствует передаче гармонии всего сущего. Перспектива этих полотен называется перцептивной, то есть глубина пространства на картине значительно приближена к естественному восприятию зрителя. Вероятно, здесь сказались особенности мировоззрения мастера: искусство импрессионистов воплощало идею постоянной изменчивости мира, тогда как для Сезанна гораздо важнее было воплотить противоположное — найти какие-то непреходящие ценности и утвердить некую незыблемость мира. В этом смысле символичным представляется его «Натюрморт с морской раковиной и черными часами» (ок. 1869–1870, частное собрание, Париж). Если приглядеться к изображенным на полотне часам, то можно заметить, что у них отсутствуют стрелки. Быть может, мастер хочет таким образом показать остановившееся время и власть вечности? Показанные на этом полотне предметы были собственностью Эмиля Золя, а часы из черного мрамора являлись памятью о его умершем отце. Часы, огромная раковина, ваза, чашка и лимон стали замечательным мотивом для натюрморта. Эта работа по силе художественного исполнения, а также по благородной простоте и пластичности формы представляется одним из шедевров Сезанна.

^{П. Сезанн. «Натюрморт с комодом», 1883–1887, Баварские государственные собрания картин, Мюнхен}

Любимым жанром импрессионистов являлся пейзаж, но, как уже упоминалось выше, для Сезанна это — натюрморт, в каждом из которых он настойчиво

стремился утвердить незыблемость, постоянство бытия. Таковы его «Ваза с фруктами» (ок. 1878, собрание Леконт, Париж), «Натюрморт с драпировкой» (ок. 1799, Эрмитаж, Санкт-Петербург), «Яблоки и апельсины» (ок. 1895–1900, Музей Орсе, Париж). На этих полотнах зритель наблюдает не видимость переменчивого предмета, который может предстать иным в зависимости от освещения или точки зрения, а постоянную суть конструкции изображаемого объекта. Мастер воссоздает объем при помощи цвета и делает его настолько убедительным, что зрители, видя предмет лишь с одной стороны, ясно могут представить его целиком. Геометрия сезанновских форм отличается внушительностью и массивностью: плоды отчетливо шаровидные, сосуды — цилиндрические, складки салфеток — конические. Художник определил, что в основе многообразия природных форм находятся шар, конус и цилиндр и именно на их разнообразных сочетаниях и зиждется незыблемое устройство Вселенной.

Общеизвестны слова мастера, произнесенные в старости: «Трактуйте природу посредством цилиндра, шара, конуса — и все в перспективном сокращении, то есть каждая сторона предмета, плана должна быть направлена к центральной точке. Линии, параллельные горизонту, передают протяженность, то есть выделяют кусок из природы или, если хотите, из картины, которую вечный всемогущий Бог развертывает перед нашими глазами. Линии, перпендикулярные к этому горизонту, дают глубину. А поскольку в природе мы, люди, воспринимаем больше глубину, чем поверхность, то необходимо вводить в колебания света, передаваемые красными и желтыми тонами, достаточное количество голубых, чтобы дать почувствовать воздух».

^{П. Сезанн. «Персики и груши», 1888–1890, ГМИИ, Москва}

Известно, что художник подолгу, любовно и с огромным терпением расстанавливал предметы, которые должны были составлять композицию натюрморта. Сезанн тщательно размещал разнообразные фрукты, кувшины, ножи, салфетки, кружки, бокалы и бутылки, следя за соразмерностью света и тени, подкладывая одну за другой монеты под персики или яблоки, пока наконец на столе не появлялся необходимый мотив, который мог бы удовлетворить его взгляд и ум. Любимым выражением мастера было: «Композиция цвета… В этом все. Так компоновал Веронезе». «В апельсине, яблоке, шаре… каждом предмете есть самая выпуклая точка, которая ближе всего нашему глазу, и это всегда независимо от самых резких даже эффектов: света, тени и цветовых ощущений. Края предметов бегут к центру, помещенному на нашем горизонте».

К концу 1880–1890-х годов натюрморты Сезанна становятся более сложными, кажутся чересчур перегруженными утварью различных размеров и разнообразными фруктами.

^{П. Сезанн. «Натюрморт с драпировкой», ок. 1899, Эрмитаж, Санкт-Петербург}

Часто здесь же присутствует излюбленная мастером цветастая драпировка, ниспадающая тяжелыми складками. Таков натюрморт «Персики и груши» (1888–1890, ГМИИ, Москва), где ощущается внутренняя напряженность.

Нередко в композиции включен простой столик с выдвижным ящиком, однако на каждом полотне он служит площадкой для совершенно иного действа. Натюрморт «Персики и груши» отличают простота форм и чистота цвета.

Мягкими волнами струится смятая салфетка, брошенная на стол; словно сопротивляясь ее движению, лежат массивные груши; тарелка с персиками слегка накренилась, а молочник, указывающий носиком в левый верхний угол полотна, покоится непоколебимо прямо. Динамичность этой работе сообщает заметная на фоне натюрморта нижняя часть стены с широкой синей полосой, проходящая под углом к краю столика. Пространство полотна раскрывается подобно вееру, оно обтекает и обволакивает все изображенные предметы, создавая между ними некую напряженность.

Мастер не стремится соблюдать правила прямой перспективы; в ней свободно совмещаются сразу несколько точек зрения. До Сезанна подобный прием в живописи не применялся.

Произведения Сезанна никак нельзя назвать безмятежными. В них всегда присутствует драматизм мироощущения, проявляющий себя в тревожности ритмов, и рефлексия, всю жизнь преследовавшая художника, его вечное недовольство собой.

Внутреннее напряжение передается и неспокойными цветовыми сочетаниями. Долгие годы Сезанн находился в творческом поиске; подчас его приводило в отчаяние несоответствие замысла и результата, а потому художник уничтожал некоторые свои картины.