Мастера печатей

Середа Елена

– Я бы поставил на то, что виноват третий человек и его банда, - сжав челюсти, ответил Мервин.

– Не исключено, - признал Даррени.
– Но если это и правда, то их существование все равно до сих пор под вопросом, а обвинение готовится конкретно против вас, господа. Можно надеяться на лучшее - что полиция все же найдет бандитов, которые напали на семью Явор, однако на вашем месте я бы готовился к худшему и нанял лучшего адвоката, причем выписав его из столицы, так как лучший дивейдский адвокат уже работает на леди Ольстен.

Он прикоснулся к шляпе, прощаясь, и уже сделал шаг к карете, но вдруг резко развернулся. Его грузное тело всколыхнулось от этого внезапного маневра.

–

Напоследок позвольте совет от старого друга, Николас. Дивейду будет сложно без квалифицированного мастера печатей, а вам, несомненно, будет очень неприятно сидеть в тюрьме. К вашей обоюдной выгоде сделать так, чтобы обвинили не вас. Вероятно, удобная для этого кандидатура находится не так далеко, как вам может показаться.

Когда он наконец ушел и сел в карету, спрятавшись за занавесками, Мервин, который все это время с плохо скрываемой ненавистью следил за судьей, тихо процедил сквозь зубы отборное ругательство и сплюнул на мостовую. Николас поморщился, но замечание делать не стал. Ему хотелось поступить точно так же.

– Я начинаю думать, что Монро просто душка по сравнению с некоторыми людьми, которые хотят выставить себя нашими союзниками, - тихо проговорил Мервин.
– Даррени пытается стравить нас, хотя мы стоим на расстоянии фута друг от друга. Это наглость, выходящая за все границы разумного.

– Ты что-то можешь с этим поделать?
– уныло поинтересовался Николас.
– Он дальний родственник короля Эдмунда, его владения в округе Дивейда самые обширные, и он главный судья, то есть способен с полной видимостью законности отправить за решетку любого неугодного ему человека. К тому же наша проблема не лорд Даррени, а Принц Крыс и поиски настоящей леди Ольстен.

– Это верно, - он отрывисто мотнул головой, разбрызгав скопившуюся на полях цилиндра воду.
– Кажется, утром я говорил вам, что у нас мало времени? Так вот, похоже, его нет вовсе.

Глава 20

– Завтрак подан, сэр!

Николас вздрогнул. Он совершенно точно открыл глаза, но вокруг было темно, словно он сидел в погребе, вдобавок в очень странной позе. Голова упиралась во что-то твердое, поясницу ломило. Где он, что с ним?

– Сэр, вы слышите? Ваша яичница с беконом сейчас остынет, - терпеливо повторил из-за двери Джон.

Теперь Николас вспомнил, что он вроде бы уже разговаривал с дворецким и даже заказывал блюдо, которое Китти должна приготовить на завтрак. А после этого, вероятно, задремал.

С трудом распрямив шею, он понял, что пеленой перед взором был сползший ночной колпак, а лоб уткнулся в том "Начал магии печатей" мастера Колтера. Еще несколько книг были разбросаны по кровати. Читая их до самого рассвета, Николас и заснул.

– Иду, иду...
– сипло ответил он Джону.
– Минуточку...

В действительности ему понадобилось намного больше, чем минута. К счастью, Джон был достаточно сообразителен и прислал слуг с подносом наверх, чтобы хозяин мог не суетиться, путаясь в носках, как какой-нибудь опаздывающий на урок школяр. А повозиться ему бы пришлось - оглядев комнату, Николас ужаснулся тому, сколько печатей он наложил за ночь в поисках новых форм для карт Мервина.

Он бился над этим уже три дня подряд - с того момента, как помощник посвятил его в подробности своего заклинания, а Даррени заявил, что Сесилия наняла адвоката. Друзья Мервина оказались полезны, хотел Николас прибегать к их услугам или нет. Например, бродяга Энгус -

поджарый загорелый мужчина с дорожной котомкой за плечами - смог выяснить кое-что о Принце крыс и Розе Хор среди попрошаек Крысятника. Однако попытка высвободить его больше, чем на десять минут, стоила Мервину и Николасу, который помогал ему справиться с давлением других печатей, неимоверного напряжения. Таким разбитым, будто по нему проехался заполненный омнибус, Николас не чувствовал себя даже после применения формулы Майерса.

Тем не менее, как ему показалось, затраченные усилия окупались с лихвой, и Николас отставил все дела на второй план, занявшись исследованием заклинания удержания. Собственной библиотеки для этого не хватило, поэтому Джон, не доверяя другим слугам, объехал всех владельцев собраний магических книг Дивейда и лично доставил хозяину несколько редких фолиантов. За их изучением Николас забывал и есть, и спать, но значительных подвижек в задачке, которую ему подсунул Мервин, пока не было.

От идеи унифицировать печати они быстро отказались - Николас воочию убедился, что этого невозможно добиться без того, чтобы не покалечить людей. Видоизменять один раз сложившуюся форму Мервин не мог, и даже если он пытался создать новую печать, у него возникала целая тысяча сложностей. Эксперименты ставили на карте Криса, так как его крепкое телосложение позволяло выдержать неудобства, создаваемые магией. Но даже он, уж на что этот боксер был улыбчивым и добродушным парнем, под конец не выдержал и нервно обвинил Мервина в том, что тот его истязает нарочно. Энгус хоть и оказался терпеливее, но ничего не вышло и с ним.

К вечеру того дня Николас выяснил, в чем причина неудач - при сотворении печати помощник не мог справиться с потоком магии, и она сама принимала форму, подстраиваясь под заколдованного человека. Причем Мервина сложно было в чем-то обвинить. Ему элементарно не хватало опыта, на приобретение которого требовались годы.

Выход мог найтись в создании устойчивой несимметричной печати, но это было сродни расхожей в народе сказке, будто маги древности могли наколдовывать горы еды из воздуха. То есть они могли, но блюда, которые издалека выглядели аппетитными, не насыщали, потому что из воздуха можно сотворить лишь воздух. Николас боялся, что и крошечная вероятность создать такие печати, какие он хотел, была не более чем фантазией, поскольку в книгах не встречалось о них ни единого упоминания.

Отсутствие результатов раздражало до крайней степени, при этом подстегивая все глубже и глубже погружаться в работу. Будь у него больше времени, он бы с удовольствием растянул приятный процесс исследований и опытов на месяц или два, штудировал каждую книгу и тщательно готовил каждый опыт, ведя доскональные записи. Но времени не было.

Сесилия пока не представила официальное обвинение, видимо, обсуждая с адвокатом детали дела. В зависимости от загруженности юриста и желания самой леди Ольстен поскорее расправиться с двумя волшебниками на это могла уйти неделя или две, а могла и пара дней. И хотя миновало уже трое суток, Николас все еще вздрагивал, если кто-то стучал во входную дверь - что если там посыльный из суда?..

Он вздохнул. Расстраиваться не было смысла - следовало старательно трудиться. Скоро начнется рабочий день, а еще нужно было продемонстрировать Мервину кое-какие наработки и проверить, может ли он с ними справиться. Поэтому Николас дожевал яичницу, у которой даже не ощутил вкуса, и принялся одеваться, заодно уничтожая понасозданные за ночь печати. Застегнув рубашку, он повернулся к зеркалу - посмотреть, ровно ли он ее заправил. Но вид собственного отражения заставил его тут же забыть о складках.