Мастера. Герань. Вильма
Шрифт:
Иногда он бывал совсем в хорошем настроении. Наступала умиротворенность, Имро делался вдруг необыкновенно живым, снова рассказывал о Вассермане, вспоминал, как поначалу Вассермана боялся и как под конец осмелел, как стало ему уже почти все нипочем, хотелось лишь как-то выстоять, как ясно светил в ночи месяц и какими громадными, но при этом жуткими и прекрасными казались горы, только каково, если холод вонзался человеку в самые жилы? Не было ни огня, ни спичек. Имро пришлось взять у Вассермана шинель, пришлось, что называется, ограбить его.
— Черт-те что, наткнись кто на меня, найди меня в этой немецкой шинели, тут же на месте меня бы и прихлопнул. Может, и свой бы прихлопнул!
Временами он задумывался, но рано
87
Слава в вышних господу (лат.).
— Знают, ты о том говорил. И мастер раза два к ним заходил.
— Заходил? Добро. Знаешь, Вильма, как начну снова понемногу работать и у нас денег будет побольше, надо бы и нам когда-нибудь туда наведаться. Неплохо бы такой семье пособить, Якуб-то был моим товарищем. Никогда не думал, что мы так с ним подружимся, мне это и не снилось, в голову не приходило, когда мы строили церовский храм. Может, уже сейчас стоило бы отнести семье Якуба хоть два-три кило яблок.
— Можно послать. Скажу отцу.
За два дня до сочельника стал виться снег. Имро сидел у окна и смотрел на улицу, потом вдруг ни с того ни с сего запел. Сразу и Вильма повеселела. Попыталась подтянуть вторым голосом, да не сумела, не нашла терцию, и Имро вроде бы на нее рассердился, тут же умолк, правда, хорошее настроение его не покинуло. — Ах черт, когда так падает снег, неплохо бы и пройтись.
— Да? — Вильма вмиг схватилась. — Ну пойдем. Только надо теплей одеться.
Прогулка была недолгой, вышли в сад, а потом за гумно. Взялись играть в снежки. Но снегу было мало. Слепить снежок для Имро оказалось делом нелегким. Каждый кинул снежка по два. Когда в руках у Вильмы был третий, Имро загородил лицо локтем и сказал: — Ну будет. Мне что-то надоело.
И Вильма уже не осмелилась бросить в него снежок. Отбросила в сторону.
Но зато за ужином, когда мастер спросил, что они делали, Имро глянул на Вильму и, невольно повеселев лицом, сказал: — Мы играли в снежки. Правда, немножко. Некому было их лепить.
У мастера сразу поднялось настроение. — Что ж вы молчите?! Были на улице? Оба? И в снежки играли? Жаль, меня не было дома! Нынче был славный денек!
А на сочельник, должно быть, поднялось атмосферное давление, ночью чуть снежило, но поутру воздух был прозрачный
Имро попробовал заняться и другими делами. Принялся чистить рыбу, пусть Вильме и пришлось потом дочистить ее, затем пошел поискать в кладовке подставку для рождественской елки. Однако ствол елки был чересчур толст, надо было его обтесать и опилить. Приглядываясь к топорам, Имро долго не мог решить, какой из них выбрать. А выбрав, подумал, что выбрал его лишь потому, что мастер забыл его наточить. Пришлось поискать еще и напильник, а начав точить, оглядел он и другие топоры, и те тоже, конечно, оказались с зазубринами. Ему просто не верилось, что у отца мог быть такой никудышный инструмент. Он брал его один за другим и по каждому хотя бы разок проводил напильником; но и за этим делом застал его мастер и, усмехнувшись, сказал: — Эхма, да ты заместо Ондро работаешь?
— На Ондро не потяну, мне бы надо быть терпеливей, — улыбнулся и Имро. — Но тебе Ондро и впрямь пригодился бы. Ведь у тебя нет ни одного справного топора. Все с зазубринами.
— Судить-то хорошо. Но чему удивляешься? Будто хоть один справный ученик есть у меня. Не говоря уж о подмастерье. Ты за работу браться не хочешь, все только собираешься, а меня одного на все не хватает. Когда мне точить? Точишь обычно на месте, когда топор, тесак либо тесло понадобится.
— Сказал бы мне. Наточить и я мог.
Мастер оглядел один топор, другой, провел по острию пальцем. — Ей-ей, ты, кажись, наточил их лучше Ондро, — пошутил он и добавил: — Но теперь, зимой, и у меня время найдется. Надо будет, смогу и сам наточить.
— Да я ведь их уже наточил, — усмехнулся Имро. — Это мне по силам.
Он опять взял в руки железную подставку, попытался всадить в нее елочку.
— Оставь так! — Мастер гнал его в дом. — Слишком долго-то на дворе не задерживайся, еще простудишься! Ступай, я сделаю. Поможешь Вильме наряжать елку.
Праздники удались. Имро совсем окреп. Порядком было и гостей, особенно маленьких песенников и колядчиков, для которых у Вильмы вдосталь было припасено орехов и яблок, а мастер уже за неделю, а то и за две стал откладывать мелочь, чтоб каждому колядчику дать по кронке. Вильма умудрилась раздобыть и апельсины, но они достались только родным и двум-трех озорникам, что были у нее на хорошем счету. К примеру, и мне; но мне в основном потому, что в последнее время их дом я стал обходить стороной. Но праздники есть праздники: куда бы это годилось, не приди сосед к соседу спеть, пожелать счастья? Гнев мой все равно давно уже прошел, а если и нет, иной раз стоит позабыть о гневе, особенно если известно: одна из тех кронок, что так долго звякала в кармане у мастера, звякает и для меня. Кого бы кронка не приманила? Правда, я еще и пел хорошо. Ох я и вытягивал! Если знаю, что за песню и перепадет чего, враз голос у меня становится краше.
Ярочки, кыть, кыть, Весело вам будет жить, Сыты будете всегда, Коли в поле есть трава.Я знал, что эту песенку мастер любит, поэтому пропел ее до конца. Добавил еще и «Гоп, гоп, молодцы!..» Ну и получилось все как нельзя лучше! От Вильмы апельсин, два яблочка и семь орехов. От Имро старые коньки, снегурочки, правда без ключика, ключик кто-нибудь одолжит! От мастера пять крон и бобы. Бобы у Гульданов всегда бывают. Каждый год у них бобы, и всегда полный горшок. И почти всегда один я их и ем. Даже когда в них мушки! Пха! А в черешне бывают червяки. Коль не тянет на мясо, так нечего вам в бобы или черешню заглядывать.