Мать Лжи
Шрифт:
— Какой большой! — прошептала Оливия.
— О, ты еще не видела Бенарда! — вмешалась Фабия. — Орлад, ну ты и болван! Обними маму покрепче!
Орлад вымученно улыбнулся и выполнил приказ сестры. Напряжение спало, впрочем, ребра Оливии изрядно пострадали.
— Орландо! Орландо! — без конца повторяла Оливия, целуя сына — его лицо успело зарасти щетиной.
Дантио и Фабия с облегчением переглянулись. Неужели люди могут испытывать такую радость рядом с телом усопшего отца? Окажись здесь Бенард, он бы журчал, как тройной фонтан. И почему-то Дантио был уверен, что отец не посчитал бы их поведение
— О Орландо, дитя мое!
Дантио перехватил взгляд Фабии, и они обменялись улыбками.
Члены Совета поспешили подойти к ним, чтобы приветствовать вернувшихся детей дожа. Конечно, наибольшее внимание они оказывали Дантио, старшему сыну. Он не станет дожем, но сейчас не время это объяснять. Он с огромным трудом выдерживал волны чувств, накатывающие с улиц. Уже начались первые пожары. Толпы разъяренных горожан набросились на золотых боевых зверей, однако им пришлось платить за это страшную цену. Им на помощь уже спешили черные боевые звери.
В зал с криками вбегали другие обитатели дворца. Новость уже стала всеобщим достоянием: дети вернулись! Старейшины Совета, собравшиеся во дворце с первыми трубами, проталкивались вперед, чтобы выразить свое уважение — Джордано Джиали, Ритормо Нуччи… Загорелся храм Укра. По одному из ближайших коридоров бежал прорицатель, сюда же двигались веристы. Веристы из Вигелии!
О боги!
Лишь один человек мог испускать такой ужасающий запах смерти и зла. Охваченный паникой, Дантио задрожал. Неужели он ошибся? Что, если прорицатели Кулака так и не узнали, что договор нарушен? Быть может, вовсе не охота за ублюдком Чайзом привела Стралга в Селебру этой ночью, а желание отомстить законнорожденным детям дожа?! Терек, Хорольд и Салтайя мертвы, а их убийцы собрались здесь!
— Уходите! — закричал Дантио Орладу. — Сюда идет Стралг. Он уже рядом! Прячьтесь!
Больше ему ничего не удалось сказать, люди подняли крик. Они решили, что он обращается к ним. Многие бросились в сторону колонн и исчезли в темноте, за завесой дождя. Другие вскоре последовали за ними.
Остались Оливия, Дантио и Фабия. А также Голос Куарина, Высший жрец, Берлис, древний Нуччи… да, старейшины и только старейшины, всего восемь человек. Они были изрядно растеряны, однако собрались вокруг катафалка.
— Фабия, лучше уйди! — сказал Дантио, но было уже поздно. К тому же Фабия не собиралась уходить.
Северная дверь распахнулась, оттуда хлынул свет, и его сразу же заслонил лорд крови. Он стремительно вошел в зал, не дожидаясь, пока телохранители проверят, нет ли там какой-нибудь опасности. В этом не было нужды, поскольку одетая в белое Свидетельница семенила рядом, словно собачка на поводке. Вот уже тридцать лет Свидетельницы Мэйн защищали его от любых неожиданностей. Согбенная маленькая женщина излучала удивительную радость, совершенно неуместную в ее положении — впрочем, ее мог уловить лишь Дантио. Она знала, что договор расторгнут, и чувствовала, что Стралг угодил в ловушку. Свидетельница этим упивалась, ее переполняла ненависть к Кулаку.
Стралг захлопнул за собой дверь, и грохот разнесся по огромному залу, как удар, предвещающий начало бури. Хотя Дантио ощущал идущую из-за колонн волну всепоглощающего страха, он различал в ней пронзительную и
В молодости лорд крови был красивым мужчиной. Когда он подошел ближе, и его озарил свет свечей, Дантио посетили смутные воспоминания о том далеком дне — тогда Стралг показался ему огромным. Он и сейчас был очень большим. И хотя в отличие от братьев Стралг не начал превращаться в зверя, он перестал быть обычным человеком: восьми футов ростом и очень широкий в плечах, он возвышался над всеми. На нем были лишь медный ошейник и черная набедренная повязка. Волосы на его теле отсутствовали, кожа оставалась белой, точно зернистый лед, голова больше напоминала булыжник с ушами — Стралг походил на ожившую статую.
Он не появлялся в Селебре уже десять лет. Старейшины отшатнулись под его взглядом. Он посмотрел на тело дожа и презрительно сплюнул на него. Потом повернулся к Оливии.
— Теперь ты вдова. Хочешь вернуться ко мне?
— Никогда, — ответила Оливия с достойным восхищения спокойствием, хотя ее переполняла ненависть.
— Я бы все равно тебя не захотел. Но ты… — Только теперь он заметил Фабию. — А ты кто? — Он облизнул белые, точно лед, губы длинным красным языком.
— Фабия Селебр.
Поразительно, но Фабия была почти так же спокойна, как ее голос. О сестра! Неужели она полагает, что Орлад защитит ее от чудовища или рассчитывает на собственное хтоническое могущество?
Кулак посмотрел на свою прорицательницу, которая по-прежнему молчала под вуалью. Между тем Дантио отметил, что вокруг стен дворца собираются веристы из Флоренгии — люди Кавотти. Как дать Орладу знать, что помощь уже близко? И станет ли Орлад ждать подкрепления? Скорее наоборот, только поторопится. Он не захочет делить с кем-то смерть Кулака.
Лорд крови понял, что положение изменилось.
— Когда ты сюда попала? Кто тебя привел?
— Я прибыла сегодня вечером, — Фабия заговорила громче. — Меня привели братья. Ваша сестра пыталась следовать за нами, но она была на другой стороне Скачка Кулака, когда мы сожгли мост, поэтому на вашем месте я бы не стала ее ждать.
— Она лжет, верно? — спросил Стралг у Свидетельницы.
В ответ та пронзительно закричала:
— Нет, она говорит правду!
Стралг взревел от ярости и занес кулак, чтобы ее ударить, но Свидетельница это предвидела и успела отскочить.
— Стралг Храгсон! — На фоне огромных колонн Орлад казался совсем маленьким — у него за спиной горел город, но он сумел вложить столько силы и ненависти в свой голос, что он перекрыл шум толпы на улице и рев труб. — Я Орлад Селебр, сын и наследник дожа Пьеро. Я убил твоего брата Терека в горах возле Трайфорса. И помог прикончить твоего брата Хорольда на Молочной реке. А твоя сестра оказалась в ловушке на Границе без еды и крова, ей не спастись. Они мертвы, Стралг. Мертвы! Ты остался один, последний из отвратительного выводка, и теперь ты заплатишь за свои преступления.