Мать-одиночка для магната

Милтон Анна

Нам удается неплохо сработаться, мы много действуем и мало болтаем, поэтому к моменту появления Александра Карраса в столовой все готово к подаче и употреблению. Я вместе с остальными служанками выстраиваюсь в ряд. Головы моих коллег немного наклонены вперед, а взоры устремлены строго в пол, словно, если они взглянут на него хотя бы на мгновение, то их тут же пронзит ударом молнии. Нам запрещено смотреть на господина Карраса? Что ж, не больно хочется.

Мы остаемся в столовой на случай, если понадобится что-то принести или унести. Хозяин дома не расстается с телефоном, садясь во главе стола.

Безучастно берет вилку и ковыряется в салате с морепродуктами, но так и не подносит еду ко рту. Мы ему тоже безразличны, словно являемся частью интерьера, и не более.

– Кофе, - коротко требует брюнет, вальяжно рассевшись на стуле.

Из строя выступает одна из служанок, семенит к столу и наливает из кофейника напиток. Блюдце и чашечка в ее руке трясутся. Она волнуется, подавая кофе господину Каррасу.

– Горько, - кривится мужчина, резко отодвигая от себя посуду.
– Переделай.

Домработница, вжав голову в плечи, забирает кофейник и мчится на кухню.

Ведет себя, как козел. К счастью, у меня за плечами два года опыта работа с такими индивидуумами и большой запас терпения.

Однако странно, что вчера этот человек сам пришел ко мне, чтобы извиниться за грубое поведение. У него явно отсутствует эмоциональное равновесие. Биполярное расстройство? Ну… или имеется вежливый двойник.

День пролетает со скоростью света. Мне это лишь на руку. Такой нагруженный, но не изнуряющий ритм работы приходится по душе, и я буду счастлива, если мое пребывание здесь продолжится в том же духе. Стану неприметной мышкой, если так угодно, лишь бы не попадаться в поле обозрения жеманного кота.

Третьи сутки адаптации отличаются насыщенным графиком, мои обязанности по дому выходят за границы кухонных плит и мойки посуды. Я в компании других домработниц отправляюсь в хозяйский спортивный комплекс со СПА и бассейном. Еще на территории особняка расположена банная пристройка, чайный домик, где так же предстоит провести уборку.

Поначалу мои коллеги держат языки за зубами, пока одна из них, на вид еще студентка, не принимается перетирать свежие сплетни. Другая девушка, примерно моего возраста, неохотно вливается в оживленный разговор. Третья, нередко на меня поглядывая, предпочитает придерживаться роли второстепенного слушателя. Я стараюсь игнорировать ее чрезмерное внимание к своей персоне и максимально фиксируюсь на том, чтобы качественно оттереть грязные пятна с кафельной плитки.

Первая ораторствует, без зазрения совести судача о бизнесмене и о том, какой он невероятный мужчина, завидный жених и бла бла бла. Вторая ее перебивает, напоминая, что господин Каррас не свободен. Первая, фыркая, убежденно парирует:

– Пока на пальце этой расфуфыренной выскочки нет кольца, она ему - никто. Так что технически этого породистого жеребца еще не оседлали.

Фу. Ну и аллегория.

– Юлька, губу закатай, - со скучающим вздохом отзывается третья, до этого молчавшая, как рыба.
– Где ты, а где он…

Вторая, поддакивая, прыскает со смеха.

– Точно-точно.

– Александр - важный человек, как-никак, греческий миллиардер, - вторая безжалостно продолжает осаждать влажные грезы первой. Ого. Даже миллиардер.
– И вообще: надо оно

тебе? Геморрой сплошной. Будет налево ходить, а чуть что не понравится - выставит с голой задницей на улицу, ты глазом моргнуть не успеешь.

– Так и нынешняя его не из фарфора и золота сделана. Так, паль, - высокомерно ведет плечом студентка, яростно пшикая из пульверизатора жидкость для мытья стекол на вискозную тряпку.
– Косит под светскую лань, а на деле ей самое место в подворотне, откуда она и выбралась. Но чего ей не занимать, так это везения. Дворовой собачонке удалось отхватить себе такой сочный кусок мраморного мяса.

– Ты бы хоть иногда фильтровала, что говоришь, Юлька, - порицательно качая головой, подытоживает третья с длинными темными волосами. И я опять замечаю, как ее зеленые глаза находят мои. Служанка молниеносно отводит взгляд и чуть краснеет от того, что я подловила ее за подглядыванием.

Она так намекнула на то, что я могу все разболтать? Ага. Бегу и спотыкаюсь. Делать мне больше нечего - сплю и вижу, как бы доносить на кого-то. Мне плевать с высокой колокольни, кому они перемывают кости. Меня не трогают, и ладно.

Хотя темненькая права. Не зря существует поговорка: «язык мой - враг мой». Неосторожно брошенное слово - потенциальный нож, который вонзят тебе в спину при любом удобном случае. Со стороны этой совсем еще юной девушки опрометчиво разоряться на подобного рода откровения.

Сплетни о господине Каррасе объявляются закрытыми, и болтовня перетекает в жалобы на пропускную систему. Членов нанятого персонала каждое утро привозят к особняку на автобусе. Перед входом они обязуются проходить через металлодетектор, показывать содержимое сумок, карманов на одежде, и оставлять мобильники в специальном сейфе… Ведется тотальный контроль, короче говоря.

Разумеется, ну разумеется, самой вертлявой и ядовитой из троицы становится любопытно, почему я избежала адской участи и живу себе припеваючи во флигеле. Что я могу сказать? Мне подфартило, как никогда до этого не везло. Я встретила замечательного человека, который избавил меня от головной боли. За какие подвиги в прошлой жизни я удостоилась доброты дедули? Без малейшего понятия. В общем, ничего конкретного из меня вытянуть не удалось.

Закончив с наведением порядка в тренажерном зале, я возвращаюсь в особняк, чтобы вернуть атрибутику для уборки в служебную кладовку. На выходе сталкиваюсь нос к носу с той самой неуемной девицей.

– Э-эм, послушай, - постукивая указательным пальцем по подбородку, задумчиво она закатывает глаза, словно пытается что-то вспомнить.
– Вера, да?
– ах, мое имя.
– Тебя руководство просило подняться, - тычет тем же пальцем в потолок.
– У них там что-то важное к тебе.

Наверное, завершить процесс подписания трудового договора.

– Хорошо. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, - девушка присаживается в шутливом реверансе.

Не предвещая подвоха, я поднимаюсь по лестнице и, уже добравшись до второго этажа, вспоминаю: я не уточнила, куда именно мне шагать. Все-таки за сегодняшний день переутомилась, и немного рассеяна. Застываю столбом у истока коридорной развилки, недоумевая, в каком направлении держать курс.