Мать Печора (Трилогия)
Шрифт:
Более сложное сюжетное и композиционное построение "Оленьих краев", появление портретных характеристик и законченных описаний природы, почти отсутствующих в первой повести, введение отдельных вымышленных персонажей и событий, наконец усовершенствование самого стиля повествования - все это говорит о том, что авторы ставили здесь перед собой более трудную творческую задачу и успешно справились с нею.
Представим себе такую картину: по равнинной болотистой местности продвигается маленькая группа людей. В течение почти полугода они соблюдают один и тот же распорядок дня. День начинается неприхотливым завтраком.
Легко ли одухотворить эту серую вереницу дней, наполнить разнообразным и интересным содержанием монотонное существование этих людей, увлечь читателя самим смыслом их работы, заставить играть живыми красками унылую в своем постоянстве природу!
Тут и сказалась сила искусства. Авторы сумели показать, что природа тундры не скучна и однообразна, что не завтраки, обеды и ужины составляют главное содержание жизни экспедиции, что работа ее членов увлекательна, что каждый шаг в тундре продиктован коллективной волей к победе и наполнен большим, величавым смыслом.
Голубкова и Леонтьев вложили в эту книгу - каждый в меру своих возможностей - огромный познавательный материал, свой остро развитый художественный вкус, а главное, свою истинную любовь к родному краю. Именно поэтому патриотическое чувство, которым проникнута повесть, воспринимается не отвлеченно, а совершенно конкретно, как в его узком местном, так и в широком державном значении.
Связь избранной темы произведения с биографиями авторов, то обстоятельство, что в основу книги легли лично пережитые ими события, придали ей теплую лирическую окраску, взволнованную, доверительную тональность.
Трилогия "Мать Печора" завершается одноименной повестью, рассказывающей о мирном труде печорских рыбаков уже в послевоенное время. Опять та же далекая северная окраина России, те же люди, та же среда. Впрочем, те же, да и не те же. Жизнь меняется на глазах, перестраиваются быт и культура, возникают и решаются новые проблемы...
Повесть "Мать Печора" начинается поэтической экспозицией, утверждающей все ту же неиссякаемую любовь к суровому Северу, к замечательным его людям, которыми открыто и даже как-то подчеркнуто гордятся авторы, словно родные они все им, словно и жизнь-то прожили бок о бок...
Уместна и очень поэтична в повести легенда о беспокойном мезенском мужике Александре Деньгине. Дерзновенный, не ко времени родившийся мечтатель, он напрасно пытался увлечь архангельского губернатора проектом постройки города в устье Печоры. Мечта эта оказалась осуществленной лишь в годы Советской власти: здесь действительно вырос культурный центр Заполярья - город Нарьян-Мар.
На улицах этого города мы и встречаемся с героями повествования: светлозерскими рыбаками-колхозниками и их бригадиром Матвеем Лукьяновичем Перегудовым. Он известен как знаменитый по всей Печоре былинщик и сказочник, а светлозерцы - как прославленные трудолюбы из передового колхоза.
В отличие от предыдущих повестей, сюжет "Матери Печоры" построен на художественном вымысле. В центре повествования - вымышленные персонажи. Естественно, что и большинство связанных с ними ситуаций тоже
Но эти "живые" люди играют подсобную роль: они использованы для дополнения общей картины жизни в низовьях Печоры, а также для создания особого фона, на котором трудовая деятельность светлозерцев выглядит еще эффектнее.
Образ Маремьяны в этой повести решен иначе, чем в предыдущих частях трилогии: она выступает в роли рассказчицы, не являясь действующим лицом "Матери Печоры". Подобный образ рассказчика характерен для русской литературы и встречается во всех произведениях со сказовым типом повествования.
Авторы отказались при работе над новой повестью от построения сюжета на фактической основе, на событиях, происшедших с ними лично, вовсе не потому, что иссяк биографический материал. Правильней будет предположить, что им стала посильной более трудная задача создания художественного произведения, где вымысел явно преобладает над фактом и где окончательно торжествует метод художественного обобщения, литературное начало.
К тем источникам фактического и художественного материала, которые использовались при работе над первыми повестями, М. Голубкова и Н. Леонтьев прибавляют еще один - собственные, созданные ранее произведения. Так, например, в основу своеобразной запевки, открывающей повесть "Мать Печора", положено одноименное стихотворение Николая Леонтьева, ранее опубликованное в журнале "Октябрь". Разговор светлозерцев о Москве с самоскладной песней Матвея на ту же тему построен на основе песни Маремьяны Голубковой, опубликованной в журнале "Огонек" среди прочих ее песен к 800-летию Москвы. Задолго до начала работы над повестью была сложена завершающая трилогию песня "Как не думала кукушка". Частушки, включенные в "Мать Печору", как и песня "Ой вы, руки золотые", созданы также раньше обоими авторами.
Голубкова и Леонтьев еще во время работы над предыдущими повестями увлекались созданием пословиц. Наряду с широким привнесением старых, традиционных, они время от времени вставляли кое-где и новые пословицы и поговорки, придуманные ими. Но примерно за год до начала работы над третьей повестью соавторы значительное время посвятили накоплению по возможности большего количества новых пословиц и поговорок, рассматривая их как заготовки для будущего произведения. Оба хорошо знали цену кругло и ярко высказанной мысли, и поэтому не жалели для этой цели ни времени, ни труда.
В результате такой целенаправленной работы над текстами пословиц и поговорок, отражающих мировоззрение современного человека, Голубкова и Леонтьев придумали около двух тысяч произведений самого лаконичного из всех существующих жанров. Многие из них возникли в результате переосмысления и переделки пословиц и поговорок, взятых из старого устно-поэтического наследия, но большинство придуманы самостоятельно и приближаются по своему типу к обычным афоризмам литературного характера.
Оценивая в целом последнюю повесть трилогии, необходимо отметить, что на содержании ее сказалось влияние вредной теории бесконфликтности.