Мать Сумерек

Машевская Анастасия

Оборзел в край.

— Знаешь, почему я побаиваюсь Гора? — спросила женщина. Юдейр мотнул головой больше для вида, чтобы продемонстрировать вообще какую-то реакцию. — Потому что он научил меня всему, что я знаю. Соответственно, он знает меня. Так вот, Юдейр, тебя, лидера своей разведки, всему учила я.

Юдейр еще даже не успел открыть рот, как уже услышал решающее:

— Иди.

Мужчина прицокнул, прочистил зубы языком — в несколько показном тоне — хмыкнул: сколько бы детей ни родила, а пока кормит она не сама, Мать лагерей

остается собой.

У самой двери мужчина обернулся с вопросом в глазах:

— Знаете, у вас на севере… — начал он, колеблясь. Потом понял, что не придумал, как спросить так, чтобы танша ничего не поняла, и зашел сбоку. — Ном-Корабел зачастил за Астахирский хребет. Все время возится с какими-то кораблями. Ума не приложу, что там происходит.

Бансабира откинулась на спинку кресла, поглядев на мужчину свысока:

— Тогда приложи свой ум к задачам, которые тебе поручены.

Юдейр поглядел в пол, и если и выругался в мыслях, то вслух промолчал.

* * *

Распрощавшись с Юдейром, Бану снова позвала Вала и Раду. Лучше пораньше пресечь возможную нежелательную инициативу, которая подчас может оказаться пагубной. Если Юдейру потребуется помощь, Вал всяко узнает первым. Раду же следовало просто отвлечь на что-нибудь, чтобы не мешался «под ногами» и не лез с расспросами, почему танша недовольна. Посему, следовало также сказать, что она довольна в положенной мере, нареканий не имеет, и первый шаг на пути восстановления её, тану, доверия сделан с успехом.

— А раз так, — добавила Бану в конце, — для тебя будет отдельное задание.

Раду подбоченился. На деле Бансабира решила дать увальню поручение сопроводить Нома-Корабела в очередной поездке на север. Бессмысленно и абсолютно бесполезно, зато Раду не слоняется без дела и не вступает больше в заговоры. Но именно в этот момент стражник по ту стороны двери сообщил, что тан Маатхас просит, «если госпожа не сильно устала» присоединиться к нему в столовой. Есть какие-то важные новости.

— Продолжим позже, — кивнула Бану телохранителям и двинулась к двери. Оба рванулись сопровождать, но Бану махнула рукой. Она давно уже пришла в себя и набралась сил. Нечего носиться с ней, как со стеклом.

* * *

— Са, — Бану вошла в столовую.

Маатхас сидел наедине с Хабуром и что-то увлеченно объяснял. Увидев супругу, он подскочил и прошел навстречу, подал руку.

— Бану, — кратко поцеловал. — Все хорошо?

Бансабира кивнула, улыбаясь.

— Бану, — поздоровался Хабур. Их отношения после бракосочетания с Маатхасом быстро перетекли в теплое дружеское русло. Женщина улыбнулась в ответ.

— Вести из столицы, — объяснил тан. — Раман Кхазар скончался. Коронация Кхассава назначена на первое марта.

Бану переменилась в лице: неожиданно. Сагромах провел её к столу, посадил между собой и братом.

— Стало быть, — Бансабира распрямила плечи, — Гавань Теней?

Сагромах

молча кивнул с вдумчивым выражением на лице.

— Направление кораблю задает капитан, — размеренно проговорил тан. — Прошлый отпустил руль, и за него ухватилась девчонка, которая ни разу прежде и на лодке-то не каталась вдоль берега.

Хабур тоже кивнул:

— Идеальный способ дать Кхассаву понять, что ему таны не простят того попустительства, которое допустила его мать.

— Но ведь не все знают о вмешательстве Тахивран, — резонно заметила Бану. — Многие могут вполне искренне верить, что все произошло будто само по себе. Или винить во всем Шаутов. Или меня.

— Достаточно того, что правду будет знать раман, — сказал Сагромах. — А вслед за ним могут узнать и те, кто еще не в курсе.

Бану соглашалась.

— Тогда надо решать, кто из нас поедет.

Маатхас с интересом наклонил голову, и Бану пояснила:

— Если поедешь ты, все таны как один возьмутся болтать, что я больше не та, стала домашняя квочка, трясусь вокруг детей. В целом, это легко можно использовать со временем, если потребуется. Если поеду я, все начнут тебя жалеть и насмехаться, что сидишь у жены под юбкой, боясь высунуть голову.

— А если вы поедете оба? — спросил Хабур.

— Наилучший вариант, — тут же признала Бану. — Но…

— Дети, — пригвоздил Маатхас. Бансабира набрала полную грудь воздуха:

— Я могу отозвать Руссу с границ, и Хабур останется с ними.

Хабур улыбнулся самым краешком губ.

— Тогда вдвоем? — уточнил Сагромах.

Бансабира качнула головой:

— Вообще-то, я давно не была дома.

Хабур видел, как брат поджал губы. Са терпеть не мог, что Бансабира еще не приучилась считать домом и его чертог тоже. Но напоминать об этом, кажется, не время.

— Надо отправить половину моей охраны в Пурпурный чертог. Не то мои хаты опять распустятся, а солдаты разжиреют, — по-честному созналась танша.

Они засмеялись вместе.

— Тогда у меня предложение, — вступил Сагромах. — Я дождусь Руссу, и вместе с ним и Гистаспом отвезу Шиимсага и Шинбану в Пурпурный чертог, после чего поеду в столицу. Коронацию пропущу, но ты поедешь вперед и извинишься.

— И поскольку твое здоровье только начало восстанавливаться, — Хабур поймал мысль тана, — я поеду с тобой. Вместе с охраной, конечно.

— Точно.

Бансабира потерла подбородок, взвешивая за и против.

— Дети слишком маленькие, чтобы возить их туда-сюда, особенно посреди зимы. Пусть будут здесь. Ты поезжай в пурпурный чертог сразу, вместе с нами. А когда Русса приедет сюда, они с Гистаспом и всей братией охраны и родственников со стороны дома Маатхас наверняка смогут защитить близнецов. Идет? — спросил танша в конец.

Сагромах нахмурился, повел перед собой рукой, будто что-то перемещая в воздухе.

— Хабур? — глянул он коротко. Тот развел руками в простом жесте: как скажешь.