Мать твою, женщина!
Шрифт:
– Пошевеливайся! У Тёмы не часто выходные! Давай! Давай! Двигай булками!
И я двигаю, слегка похрамывая.
Клуб встречает нас рваной музыкой, ослепляющими вспышками света и толпой. Через которую мы пробираемся не без помощи друга «хомячка» свирепого буйвола Лёхи. Но завидев Кристинку он надевает на свою физиономию дружелюбную лыбу и, сдвинув всех желающих войти в сторону, проталкивает нас в царство ночного отдыха.
Миг, и лёгкие наполняет смесь ароматов духи, дорогая выпивка, жаренное мясо.
Тина хватает меня за запястье и тянет
Как я и думала, вокруг Тёмыча образовалась «чёрная дыра» свободен не только наш столик, но и два соседних.
– Хомячок, купишь нам два фрэша? – тянет подруга, оторвавшись от губ бойфренда и усаживаясь за стол.
Шкаф кивает и неслышно скрывается в расступившейся толпе.
– По глоточку и плясать! – вводит меня в курс собственных планов девушка, в такт музыке качая ножкой в изящной туфельке.
Киваю.
Перед нами нависает гора, и на столик опускаются два стакана. Тина, не теряя времени даром, поднимает один, отпивая содержимое, пока я на запах определяю, что в моём стакане яблочный сок.
– Фу… Изабелла… – морщится она, отодвигая стакан.
– Меняю на яблочный, – легко соглашаюсь, подвигая ей свой напиток.
Пряный сладкий вкус кислит на языке, пробуждая вкусовые рецепторы. Слизываю с губ рубиновые капли напитка.
– Потом попьёшь! Время танцевать! – верещит девушка, перекрикивая басы, и тянет меня на танцпол. «Хомячок» двигается следом, отрезая нас от посетителей, и становится в центре. Люди расступаются, освобождая место.
Что кричит Тинка, я уже не слышу, утопая в звуке, только вижу, как её тонкие руки оплетаю бычью шею мужчины, и они сливаются в поцелуе. Экранизация фильма «Красавица и чудовище» не иначе, но о вкусах не спорят…
Встряхиваю головой, включаясь в такт, и волосы тут же тяжёлыми, свободными волнами падают на плечи, а заколка отлетает куда-то в сторону.
– Бля… – слышу весьма отчётливо сзади, видимо возмущается цель, в которую попала моя заколка.
– Вы обронили, – через миг уже спокойно произносит молодой парень, протягивая розу, видимо сообразив, что парочка со мной, и не желая подвергать жизнь риску.
Принимаю заколку, собирая волосы, и отдаюсь музыке, не торопливо покачиваясь в её ритме. Платье красиво струиться по телу, светясь в свете огней, лёгкая шифоновая юбка, скользит по бёдрам, даруя прохладу, когда всё тело горит от ускоряющегося ритма.
Композиция, вторая. Третья. Во рту расстилается Сахара. Вдыхаю через рот. Губы обжигает горячий воздух.
Пить.
Развернувшись, спешу к столику, но стоит поднять стакан, на меня налетает молодой мужчина и что-то пробормотав, исчезает. Оставляя после себя мокрое разочарование, растёкшееся на недавно белоснежном платьице.
Закусываю губу от обиды, и, прихватив сумку, в которой лежит пакетик с отбеливателем, спешу к дамской комнате, ругая себя на чём свет стоит за то, что не выбрала что-нибудь цветастенькое, на чем рубиновая катастрофа была бы не столь заметной. И
Прикрыв за собой дверь, стягиваю платье, замачивая его прям в раковине и не жалея, заливая гелем. Хоть чему-то жизнь научила… Не умеешь избегать неприятностей – научись их преодолевать. И я учусь. Застирываю бюстгальтер прямо на себе, отчего кружевная ткань становится совсем прозрачной и прилипает к смуглой груди.
Хорошенько тру сарафан и вскоре счастливо улыбаюсь. Незамедлительная реакция и чудо отбеливатель спасли любимую вещицу, которую можно будет выгулять ещё, но сейчас мне предстоит покинуть это заведение в мокром виде. Но ничего… это тоже не впервой… Запасной выход в помощь.
Натягиваю мокрую ткань, старательно отжав, и она второй кожей прилипает к телу, просвечивая.
Выскальзываю из туалета, и подобно преступнице, надеясь никого не встретить в коридоре, крадусь, как рассчитываю к выходу.
– Ммм… что за рыбку выбило на мой берег?
Резко оборачиваюсь на низкий мужской голос и прилипаю к стене, хватая ртом воздух, будто меня и правда, выбросило из морских вод.
На меня смотрят тёмные глаза, в которых горит адово пламя, захватывая мою душу…
Глава 2.
Вжимаюсь в стену, словно пытаясь с ней слиться. Встряхивают головой, от чего зажатый заколкой хвост бьёт по стене, будто я и вправду глупая Гуппи попавшая в сети. Пока губы пытаются втянуть воздух, насытить организм кислородом, смотрю на мужчину. Высокий, стройный. Лицо словно портрет древнегреческого Бога, высеченный из камня одарённым скульптором, а глаза – две пропасти, на дне которых догорает пламя.
– Пойдём, рыбка, – произносит мужчина и, повернувшись спиной, идёт по коридору. Звук его шагов разлетается эхом по помещению, сопровождаясь грохотом моего сердца. И я иду… Почему? Наверное, потому что Гуппи…
Передо мной отворяется дверь, безропотно вхожу.
Первая мысль – спальня. Откуда в клубе спальня? Но додумать я не успеваю, взгляд притягивает балдахин сетчатый, как невод, пленивший меня.
Мужчина оказывается передо мной, смотрим друг на друга. Высокий, статный. Белая рубашка, светлые брюки придают натренированному телу изящества. Мой взгляд скользит вниз, по скуле, огибает волевой подбородок, преодолевает кадык и замирает, застыв над второй пуговичкой рубашки, открывающей шикарный вид на бронзовую кожу.
– Отмирай, рыбка. Я не кусаюсь, – звучит раскатами грома.
Если бы даже кусался, я бы сейчас не смогла сдвинуться с места.
Рваный вдох. Ткань платья липнет к коже. Отрезвляя.
Совершаю робкий шаг назад, второй, но слабо держащие ноги не позволяют сбежать Каблук, повернувшись заставляет заваливаться тело.
Руки на талии. Зависшие над моими губы. Жалкий хруст каблука.
– Ты всегда такая неловкая, рыбка.
Открываю рот пытаясь вытолкнуть из себя хотя бы слово, но вместо него с губ срывается стон.