Мать всех дорог
Шрифт:
– Ой, заткнись! – обрываю я его, не желая больше слушать его бормотание. Я бросаю в него пачкой Funyuns (марка обжаренных луковых колец).
– Пожалуйста, прекрати говорить и съешь это.
– Я не могу съесть их, пока мы не сыграем в игру.
В нашем детстве Funyuns был ходовым продуктом в нашем доме. Без контроля, мы могли съесть пачку Funyuns за считанные секунды. Было что-то в этих круглых, луковых, кукурузных чипсах, что добавляло нашим молодым двигателям оборотов… и нет, не в плохом смысле. Уроды!
Во время наших путешествий, мама заметила,
– В какую игру?
– спрашивает Портер, маленькая складочка появляется на его носу, которую мои губы хотят поцеловать.
– Хочешь ли ты Funyuns!
– кричит папа, явно в восторге от перспективы сыграть в игру, придуманную мамой.
– Хочешь ли ты Funyuns? Как в нее играть?
– Это что-то вроде, чтобы ты предпочел, но чтобы сделать игру веселее, мама говорила «Хочешь ли ты Funyuns?» Если мы отвечали, то получали Funyuns.
– Кажется ничего сложного, - говорит Портер.
Пол и я переглянулись.
Я наклонюсь над столом и серьезно говорю Портеру.
– «Хочешь ли ты Funyuns?» - не так и легко, Портер. «Хочешь ли ты Funyuns?» - это раскрыть тебя и вытащить все твои самые темные секреты, которые ты бы не хотел, чтобы кто-то вообще узнал. Вопросы копают глубоко к твоему внутреннему мини-ремню безопасности, они рвутся к вашей невинности, отрывая ее от души и выбрасывая на стол перед нами, чтобы мы увидели и посмеялись над этим. И если ты хочешь получить Funyun, тебе придется ответить на вопрос, чтобы получить одну.
Усмешка растягивается по моему лицу, когда Портер перекладывает свои ноги. Игра в «Хочешь ли ты Funyun?» - заставляла Пола и меня рыдать, отвечая на мамины невозможные вопросы, от которых оставался солоноватый, подрагивающий от слез овощной привкус у нас на языках.
– Ты играешь? – спрашиваю я, еще раз подув на свои ногти, чтобы подсушить их.
– Играю, - Портер улыбается мне, его глаза сияют из-под козырька его красной кепки.
– Да! – кулак Пола подлетает в воздух. – Я ведущий, поскольку только у меня в руках упаковка чипсов и никто не хочет содрать свой лак Funyun.
– Пол сморит на меня.
Я пожала плечами.
– Согласна.
– Готовы к первой пробе?
– Что за первая проба?
– Портер уже замедляет игру.
Пол, являясь сердобольным лучшим другом, начинает объяснять правила игры.
– Принцип игры в том, что мы по очереди задаем друг другу интересующие нас вопросы, если отвечают - получают Funyun, если нет - тот, кто спрашивал получает Funyun. Мы делаем первую пробу, чтобы ощутить всю палитру, желая большего, потому что все кто любит луковые чипсы знают, что не достаточно одной. Поэтому, мы разжигаем аппетит, чтобы поддерживать свою тягу к ним.
– И никаких напитков, - уточняет папа.
– Да, действительно забыл, спасибо, пап. Никаких напитков, чтобы сохранить привкус лука.
– Итак, получится довольно насыщенный
– Это часть пытки, - добавляю я.
Пол перебирается со своего переднего сидения и садится напротив меня за обеденный стол, в более центральную позицию. Как будто мы были в церкви, мы выполняем ритуал «Хочешь ли ты Funyun?». Пол показывает каждому индивидуально упаковку, мы дуем на нее, трем название «Funyun» и потом высовываем языки, чтобы Пол положил на них кольцо. Мы не жуем сразу, просто, как телу Христа, позволяем раствориться на наших языках. Это пытка и хочется больше. В этом смысл игры, заставить людей, отчаявшихся настолько, чтобы выложить секреты сильно-переработанному кусочку лука.
– Марли, так как ты более опытна, не хотела бы ты начать?
– Думаю да, - я усаживаюсь в свое кресло и наклоняюсь над столом, в предвкушении как сильно мы сможем надавить на Портера. – Я начну с простого. Хотел бы ты Funyun, получить по лицу от дикобраза или положить под свою подмышку кактус и с силой прижать руку?
По порядку, Пол отвечает кактус, папа отвечает дикобраз, утверждая, что борода спасет его от удара, и Портер отвечает кактус, когда трет свои подмышки.
– Я под впечатлением, Мальчики. Давай мне пачку, Пол. Мои ногти высохли.
Обычно, человек, который задает вопрос, награждает тех, кто ответил Funyun. Это моя любимая часть, потому что я пытаюсь засунуть Funyun Полу в рот, как можно сильнее.
Он недоверчиво протягивает упаковку.
– Будь милой.
Буду поначалу, думаю я, пока аккуратно кладу Funyun в его рот и моего папы. Когда доходит очередь до Портера, я нервно хватаю кольцо и кладу его на его вытянутый язык, стараясь не пускать слюни на то, как его глаза искрятся из-за меня.
– Моя очередь, - Пол вырывает пачку у меня.
– Хотели бы вы Funyun, иметь голову размером с теннисный мяч или голову размером с мяч для упражнений?
Спереди мы слышим, как папа посмеивается про себя.
– С теннисный мяч, по крайней мере, я составлю хорошую компанию Битлджусу со сморщенной головой.
– С теннисный мяч, - следующий отвечает Портер тоже со смехом.
– С теннисный мяч, - соглашаюсь я с папой и Портером. – Думаю, моя шея устанет от огромной головы.
– Это значит, что твоя шея сейчас устает? – спрашивает Пол с ухмылкой.
– Ты идиот, - отвечаю я. Не самый мой лучший ответ, но он сделал свое дело.
Чипсы прошли еще одни круг.
Папа откашливается и выбирает меня, чтобы я раздавала чипсы пока он за рулем.
– Хотели бы вы Funyun, срать в штаны при всех один раз в год на протяжении всей вашей жизни или наедине с собой каждый день в течение жизни?
Я закатываю глаза.
– Постоянно вопросы с дерьмом, да ладно тебе, пап.
– Я их придумываю. Итак, кто насрет в штаны на публике?
Мы все стонем и отвечаем, Пол предпочитает срать в одиночестве, Портер и я делаем выбор одного публичного случая, не желая вычищать дерьмо из штанов каждый день.