Матабар III
Шрифт:
— Вряд ли, — Петр высунулся из-за угла и осмотрел крылатую лестницу, обрамлявшую широкий колодец, пронзавший центральную группу.
С массивными ступенями, площадками, вполне достойными встать в один ряд с такими же в здании Целителей в Большом, лестница вилась вплоть до четвертого этажа.
— Чисто.
— Да, я уже заметил, что слуги недавно убирались.
Огланов медленно повернулся к Ардану и посмотрел на него с легким прищуром.
— Ладно… предположим вы, юноша, не издеваетесь… чисто — значит, что впереди никого.
Ардан понятливо кивнул.
— Кажется, я знаю, дорогой мой юный друг, где может находится и чем развлекает себя напоследок наш ублюдок, — Огланов повернулся обратно к лестнице. — Но искать его логово, где он предается своим богомерзким удовольствиям, мы будем долго.
— И что вы…
Огланов поднял револьвер над головой и несколько раз нажал на спусковой крючок. Громовые выстрелы волнами прокатились по коридорам, заставили дрогнуть привыкшие к тишине витражные стекла второго света, а затем закружили вместе с эхо, еще долго резонируя среди старых стен.
— … предлагаете? — договорил поникший Ардан.
— Пойдемте, Ард, — Огланов кивнул в сторону широкого портала, ведущего к гостиной, где, обставленный бархатными диванами и креслами, весело трещал камин. — К нам скоро подойдут.
Петр, переложив револьвер в левую руку, взял одно из кресел и, качнув его на задние ножки, потащил за собой в угол, походя разрывая ковер и царапая пол. Там он уселся так, чтобы видеть холл, вход в гостиную и окно, при этом спиной упершись в стену.
Ардан, глядя на процесс, сам собой вспомнил Милара и его визит в «клуб видных господ» — Иртиад.
В чем-то дознаватель и сыщик были похожи.
Сам юноша, пройдя гостиную насквозь, встал сбоку от окна. Так его спина тоже была прикрыта холодной, мерзлой каменной кладкой, спрятавшейся под панелями; вид на лестницу ни что не загораживало, а в случае чего — он всегда успеет прыгнуть в окно.
Потянулись мгновения томительного ожидания. И даже хруст весело трещащих поленьев звучал как-то чересчур насмешливо. Будто камин хохотал над глупцами, вдвоем заявившимися в логово продажного чиновника, нанявшего Синего мага и Звездного оборотня.
Оставалось надеяться, что Милар с оперативниками доберутся сюда как можно скорее. Раньше Ардан вызвать их не мог — медальон указывал строго на то место, где его активировали.
Петр недовольно поглядывал на часы:
— Задерживаются.
Ардан, мысленно держащий наготове щит и свое самое мощное заклинание — Ледяные Цветы, не оказался бы против, если бы к ним вообще никто так и не спустился.
Увы.
Шаркающей походкой, то и дело запинаясь посохом о балясины, по лестнице спускался мужчина. В правой руке он держал, неожиданно, довольно простенький, деревянный посох. И совсем не такой, как у Арда. Юноша владел артефактом, выточенным из древнего дерева, пропитанного Лей и кровью его предков. А маг нес самый простой, лакированный посох, с вырезанными на нем печатями из классического, армейского набора. Такие посохи получали маги, только-только заступавшие на службу в Императорскую армию.
При этом маг вовсе не выглядел недавно окончившим учебу, молодым офицером. На вид ему, судя по морщинам и дряблости кожи, лет сорок пять. Может чуть
Потертые, армейские кирзовые сапоги резко контрастировали с офицерскими погонами, на которых застыли, помимо знаков отличия майора, звезды четырех, трех и снова трех лучей.
Военный маг, в звании майора, который выглядел немногим лучше заблудшего алкаша, да еще и с немытыми, сальными волосами, на которые явно перелили популярного ныне геля (Ардан им тоже пользовался, но в иных целях — чтобы реже голову мыть, потому как имел возможность лишь в банях). Волосы, на маленькую деталь которых Ардан бы не обратил ни малейшего внимания.
Не обратил, если бы не тот факт, что в рыхлом лице офицера Арди обнаружил уже знакомые ему черты. Он уже видел эти покатые скулы, топорщащуюся нижнюю губу и маленькие, тесно посаженные глазки.
И седые виски…
В ушах сам собой прозвенел голос Марта.
« А Семен опубликовал несколько монографий на тему применения щитовой печати Драконьего Хвоста. Видать метил в армейские чины. Пока не спился. Бары, бордели и светские мероприятия, как бы ни были приятны, до добра не доводят — запомни это парень.»
А вместе с ним и предупреждение Бажена о том, что одна из дочерей полковника Кштовского вышла замуж за Семена Давоса. Видимо вышла еще до того, как тот подчинился зову бутылки.
Синий, замызганный плащ с разорванным подолом трепыхался за спиной неуверенно спускающегося брата человека, с семьей которого Ардан не собирался пересекаться.
В навершии посоха Давоса пылал в отсветах каминного огня зеленый кристалл. Не слишком чистый, не совсем мутный. Скорее всего списанный из-за недостатка качества, бракованный военный накопитель.
На пальце обнаружилось точно такое же кольцо, как и у Глеба. Внутри — алый накопитель. Так что, по самым скромным прикидкам, Семен имел, в данный момент, в своем запасе тринадцать красных лучей, десять зеленых и, благо что синих накопителей не принес — все еще три синих.
— На самоубийц вы не похожи, — прозвучал тон человека, который уверен, что сами Ангелы придут к нему на поклон.
Семен спокойно, игнорируя наставленный на него револьвер Огланова, подошел к бару и вытащил оттуда бутылку дорогого коньяка с бокалом на тонкой ножке, но широченным горлышком. Такой удобно держать в открытой ладони.
Налив себе едва ли не триста грамм, Семен сделал несколько шумных, больших глотков — будто не крепкий алкоголь по баснословной цене, а простую воду хлестал.
Арди, глядя на представление, чуть скривился.
Поставив бокал обратно на стол, Семен нахально плюхнулся в кресло и запрокинул голову на спинку, уставившись в потолок. Видимо его куда сильнее занимала изящная, сложная лепнина, изображающая листья Линтеларского винограда, нежели револьвер Петра и посох Арда.
— Дайте-ка угадаю, — Семен небрежно водил пальцами перед лицом, прослеживая хитросплетение лоз. — Вы, наверное, Петр Огланов, отставной Главный Инспектор. Плюнули в лицо министру внутренних дел?