Матабар
Шрифт:
— И ничего я не решил, — насупился мальчик, но очередную горсть, все же, в рот не закинул.
Он убрал её в карман своей простенькой куртки. Её сшила мама. Как, собственно, и его серые штаны; связала шапку с забавным узором в виде двух оленей, рубашку с пятнами как у енотов (их ошибочно принимают за полоски, но это не так!), да и вообще — всю одежду, что носила их семья, делала именно мама. Кроме ботинок. Их приносил папа. Откуда-то из по-сел-ка. Что это за место — Арди не знал.
Но очень надеялся, что однажды
Отец обещал.
— Ар…
— Да-да! — перебил мальчик, после чего, спотыкаясь, покинул свое убежище и добежал до дедушки.
Он с гордостью, немного оцарапанный, слегка испачкавшийся, протянул горсть черных ягод. Дедушка окинул бедолагу взглядом странных глаз.
В детстве Арди часто их сторонился. Но теперь он уже совсем взрослый и его не пугали ни желтый цвет, ни зрачки веретена, ни слишком острые и длинные клыки во рту деда.
Сдвинув кустистые брови, дедушка сделал вид, что нахмурился. Глубокие морщины на его высоком лбу сгрудились складками измятой простыни; седые, редкие волосы упали на хрупкие плечи, а из-под покрытой несколькими шрамами верхней губы показались те самые клыки.
— Разве мать не учила тебя, засранец, что старших перебивать нельзя?
— Дедушка, я ведь уже не маленький, — насупился мальчик. — А еще… что значит — засранец?
Дедушка икнул, а его лицо мгновенно приобрело прежний, добродушный вид. Отложив нож, он заозирался по сторонам, словно опасаясь, что в любой момент мама Арди может выскочить с кухни, вооруженная скалкой и половой тряпкой. Порой именно так она встречала отца, когда тот задерживался по ту сторону ущелья.
— Спросишь у своего от… — дедушка осекся и, вздохнув, взъерошил волосы на голове парнишки. — Он обещал успеть к празднику?
Арди кивнул. Чуть опустив голову, он перебирал пальцами стружку, оставшуюся после работы дедушки. Маленькая и колючая.
Рука дедушки сместилась с головы на плечо Арди и притянула его поближе. Дедушка всегда напоминал Арди старый дуб. Наверное, когда-то тот был могуч и широк, но сейчас, после многих бурь, лесных пожаров, жуков древоедов он стал сухим и ветхим.
И все же, рядом с ним, ощущалось что-то такое… как если в непогожий день, когда косой ливень так и норовит забраться за шиворот, а хлесткий ветер постоянно режет щеки, вдруг оказаться в теплом месте, где вкусно пахнет и никто никуда не торопит.
Дедушка всегда приятно пах. Лесом. И снегом. Только глупцы говорят, что снег не имеет запаха. Арди точно знал, что снег пах — пах его дедушкой.
— Я рассказывал тебе историю про принца Эдвина и то, как он обхитрил духов воды?
— Когда он заковал их магией льда и убедил, что те перепутали себя с духами земли?
Дедушка что-то неразборчиво проворчал.
— А историю про княжну Веселину, одним шагом пересекшую кипящее озеро, чтобы…
— Чтобы встретиться с сыном, которого она считала погибшим.
И опять это ворчание, звучавшее рычанием недовольного лесного кота.
— Дедушка, ты рассказываешь мне истории каждый раз, когда отец
— Проклятый засранец мог бы задерживаться и по-реже… так у меня скоро все истории закончатся!
Арди все еще интересовало значение незнакомого ему слова. Спрашивать у мамы было явно бесполезно, так что он решил поинтересоваться у Скасти. Наглый бельчонок постоянно говорил что-то такое, что заставляло Гута и Шали громко кричать, чтобы Арди ничего не услышал.
— Сколько уже времени прошло? — дедушка начал рыться в карманах, но, как обычно, оставил свою записную книжку где-то на кухне.
Такой большой, что Арди однажды играл там с родителями в прятки на протяжении нескольких часов. Это еще почему-то вызывало приступ хохота у дедушки, когда тот узнал о безусловной победе мальчика. По какой причине был тот смех — Арди так и не понял.
— Пятнадцать дней, четырнадцать часов и сорок две минуты.
— Да? И как ты это узнал?
— Посмотрел на часы, — как нечто само собой разумеющееся, ответил мальчик.
Дедушка только улыбнулся. Не так, как прежде. Без клыков. Да и морщины его не пытались изобразить горный ручей.
— Раз уж у тебя день рождения…
— Он был вчера!
Дедушка прижал мальчика чуть сильнее. Не чтобы стало больно, а чтобы просто… Арди не знал зачем. Но каждый раз, когда дедушка так делал это служило знаком, что мальчик поступал как-то неправильно.
— Никогда не перебивай, когда тебе что-то говорят Ардан, — странные глаза дедушки блеснули чем-то железным. — Всегда слушай до конца и, тогда, поверь мне, услышишь намного больше, чем свою речь в словах чужака.
Арди нахмурился. Он ничего не пон…
— Разберешься, маленькое ты бедствие, — и снова волосы мальчика оказались взъерошены. — А теперь, раз уж у тебя вчера был день рождения, то давай я сделаю тебе еще один подарок. И не спрашивай зачем. Если ты опять начнешь сыпать на меня своими бесконечными вопросами, то мы проторчим здесь до самого вечера! А я еще надеялся застать остатки вчерашнего пирога до того, как они окончательно засохнут.
Пирог… у Арди едва слышно заурчало в животе. Мальчик спохватился и протянул дедушке горсть ежевики, после чего и сам взял несколько ягод. Так они и сидели несколько минут.
Дедушкина трость покоилась рядом, а Арди, болтая ногами, пинал в её сторону камешки, пытаясь попасть по блестящему наконечнику.
— А что за подарок? — осмелился, наконец, спросить мальчик.
— О, это самый дорогой подарок, который только может сделать один человек другому.
Глаза мальчика зажглись от предвкушения. Самый дорогой подарок? Может новый нож? В лесу никак без ножа. Так что сколько бы не противилась этому отец, но сколько Арди себя помнил, у него за поясом, в коричневых ножнах, покоился небольшой, но острый нож. Правда после стольких приключений, попыток что-нибудь, как дедушка, смастерить, да и просто использований по необходимости — тот пришел в не самый лучший вид.