Математика на раздевание
Шрифт:
А моя психика разлетается в хлам. Что она творит, дура сумасшедшая? Еще не поняла, что попала в клетку к хищнику? Я не сожрал ее до сих пор только из-за колоссального самоконтроля! Но сейчас мне кранты. Грудь, обтянутая кружевным лифчиком, небольшая – в ладони уместится. И сейчас она как раз там и уместится. У меня нет больше никаких желаний, кроме как прижечь ее кожу губами. Неосознанно тянусь к ней через стол, пальцы уже предвкушают прикосновение. Но Ася отшатывается и предупредительно вскидывает руку:
– Нет-нет, трогать нельзя – мы так не договаривались.
Да мы вообще ни до
Следующую ошибку в примере она делает осознанно – никаких сомнений. Поскольку сразу смотрит на меня, встает и расстегивает пуговицу на широких джинсах. Но не спешит – ждет, что я скажу. А я не могу пока говорить, мне больше нее нужно, чтобы она избавилась от своих шмоток. Потом уже будет без разницы – потом я раздвину эти худые бедра и буду трахать ее, пока она голос от крика не сорвет.
Дверь открыта, мы вообще ее никогда за собой не закрывали. Дверь дышит мне в спину разверзнутым проемом, прожигает прямоугольник на моей коже, заставляет на секунду задуматься о последствиях. Почему я остановил себя? Как, блядь, я вообще сумел себя остановить?
Делаю вид, что меня совершенное полуобнаженное тело не беспокоит, хриплый тон только выдает мое состояние:
– А если кто-то заглянет?
Ответ Аси немного охлаждает:
– Тогда вас будут долго и больно кастрировать, Алексей Владимирович. Мне тоже достанется, конечно. Но меня-то папа не убьет. Наверное. Посмотрите, теперь решаю правильно?
Она издевается, не иначе – и именно поэтому все еще цела. Тыкает тонким пальцем на тетрадь и ждет любой реакции. Мне насрать на задание и ее ошибки. И уже даже не особенно заботит, если нас застукают. Мне сейчас не кастрация страшна, а необходимость скорой реанимации. Но я хочу понять, чего она добивается. И именно этот вопрос задаю:
– К чему этот цирк, Ася? Если бы я захотел тебя раздеть, то сделал бы это сам.
Она смотрит прямо, слишком поздно смущается и краснеет. Но держит себя в руках и произносит слова твердо:
– А чего вы хотели от глупой малолетки? Разумных решений? Там, возле кинотеатра, мне показалось, что вы со мной флиртовали. Не только тогда, меня не оставляет это ощущение. И это страшно испугало. А потом я увидела вас с вашей девушкой – и с ней вы вели себя совсем иначе. Это нормально, что я захотела выцарапать ей глаза? Зато чуть сердце не выпрыгнуло от ее шутки – о том, что вас на меня потянуло.
– Сейчас я понимаю еще меньше, – говорю честно и всеми силами стараюсь на нее не смотреть. Но все равно кошусь, нет никаких сил, чтобы эти короткие взгляды остановить. – Ты пытаешься проверить, запал я на тебя или нет?
– Наверное… – краснеет еще сильнее. – Или увидеть, как вы поступите. А вдруг вам даже выгодно, чтобы нас застукали вместе в таком двусмысленном положении? Тогда отец заставит вас на мне жениться. Может быть.
Во мне зреет истерика, это она клокочет в горле. И я понятия
– Жениться? Ася, я не собираюсь жениться ни на тебе, ни на Ире, ни на ком вообще. С какого перепуга мне хотеть жениться на девчонке, которую я полтора месяца знаю?
И она вдруг выдыхает, даже неожиданная улыбка проявляется на ее губах:
– Ну тогда хоть одно сомнение можно на ваш счет вычеркнуть. Я вам не нужна для выгодного брака. Осталось выяснить, нужна ли вообще.
Дурацкая проверка, безумная логика – такое случается с людьми, у которых проблемы в математике. Ася просто поддалась какой-то гормональной буре. А я продолжаю пялиться на ее бюстгальтер, жадно проникая взглядом дальше. Встряхиваюсь. Если я за это кружево и проберусь, то точно без риска быть увиденным ее поваром или домработницей. Резко подаюсь к двери и надеюсь, что моя эрекция в широких брюках не так очевидна.
– Оденься, – бросаю я. – А я ухожу. Хватит с меня на сегодня математики.
Она не останавливает. Ей так стыдно, что она даже шага вслед за мной не делает.
Дома три часа ору в стену. Потом остервенело дрочу в душе. Еду в зал, где меня от партнера по спаррингу оттаскивают за волосы. Эта красивая, избалованная дрянь – полная дура, творит первое, что пришло в голову, о последствиях не думает. Но от осознания мне становится еще паршивее: Ася не просто так потеряла все ориентиры, она в прямом смысле приревновала меня к Ирке. Именно поэтому я никогда не связываюсь с малолетками: они сами не знают, что и зачем делают. А уж если влюбляются – сжигают все вокруг к собачьим чертям. У первой страсти границ не предполагается.
Звонит поздно, почти в полночь. Я принимаю вызов не сразу – нужно три вдоха, чтобы настроиться.
– Извините меня, Алексей Владимирович. Сама не знаю, что на меня нашло.
Зато я знаю. Я ей нравлюсь. Осознанно или нет, но она захотела, чтобы я посмотрел на нее другими глазами – хотела выбить из колеи полным разрывом шаблона, но заставить меня увидеть: она не просто одна из учениц, с которой я шутливо флиртую, она – молодая женщина, которая вполне способна отвечать на мои желания. Но только при условии, что я ищу отношений не ради выгоды. Спусковым крючком стала ревность к Ирке, после этого девочка не находила себе места – и вылила свои эмоции в эту хаотичную кучу. Похоронив под ней меня.
– Ничего страшного, Ася, я уже и забыл, – вру, как будто от этого зависит моя жизнь.
– Хорошо. Извините еще раз.
Больше мне не следует ее видеть. Еще один урок – а там или пан, или пропал. Как получится, так и сделаю. Я до сих пор сумел не растянуть ее на рабочем столе только по той причине, что не подозревал о взаимности. Но теперь я в ней уверен. Взаимность в таком желании уничтожает все тормоза.
Глава 5
Ася