Материалы Сета. Часть 1
Шрифт:
— Конечно, Сет, — ответил Роб.
— Я прошу вас быть честными, потому что не хочу, чтобы эта тема «висела» над нами, — сказал Сет. Затем он продолжил рассказывать о сущностях и составляющих их личностях. Роба особенно интересовала разница между сущностью и личностью.
— Для сущности отдельная жизнь, или, скорее, жизнь отдельного индивидуума, по сути, является сном. Индивид наслаждается отпущенным ему сроком жизни, но для сущности они — мимолетная вспышка. Эти годы занимает сущность в той же степени, в какой вас занимают сны. Вы вкладываете в них некий смысл и видите определенную структуру, получаете из них информацию и эмоции, хотя они — всего лишь часть вашей жизни.
Сущность дает личностям бесконечные возможности и разнообразие... Сны — это фрагменты, а в более широком смысле вы сами — фрагменты своей сущности.
Также Сет говорил, что внутренняя часть каждой личности осознает свои взаимоотношения с сущностью. Именно эта часть дышит и контролирует те процессы человеческого тела, которые мы называем непроизвольными.
Тот сеанс длился до половины двенадцатого. Высказывания Сета о моей способности справиться с отчуждением и его ответственное отношение успокоили Роба. Мне они тоже придали уверенности, но я не могла забыть о письме доктора Стивенсона. «Конечно, Сет и должен говорить, что все в порядке. Что еще мы могли от него ожидать?» — заметила я.
Сейчас мне кажется, что какое-то время я постоянно пыталась подвергать Сета психоанализу, а если не его, то себя. Осторожность — это правильно, но порой я перегибала палку. В любом случае, Сет говорит, что мое сильное эго полезно для наших занятий (когда я контролирую его), поскольку оно поддерживает всю мою личность в равновесии и дает мне психологическую силу для развития моих способностей и управления ими.
Я расскажу об одном незначительном, но забавном случае, который хорошо отражает мое настроение в первые несколько месяцев. У нас была хорошая большая квартира, но, к несчастью, с крохотной кухней. Когда мы туда только переехали, на кухне стояли плита и маленький холодильник, в который не помещалась вся наша еда. Мы купили второй холодильник — для продуктов, которыми пользуемся не каждый день, — и поставили его в старомодной выложенной кафелем ванной комнате, которая была раз в пять больше кухни. Конечно, это не самое лучшее место для холодильника, но со временем мы привыкли.
В начале весны Роб постоянно страдал от флюса, и как-то вечером он спросил Сета, как ему от этого избавиться. Сет в ответ разразился довольно забавной лекцией о том, что держать холодильник в ванной — негигиенично. Он добродушно, но твердо заметил, что мы должны были это понимать, и предложил переставить его в кухню, где в него можно будет класть всю нашу еду, нуждающуюся в низкой температуре. В этом случае — заверил он Роба — его флюсы пройдут.
— Никакая контролирующая личность или как ее там не будет указывать мне, как вести хозяйство, — заявила я. — Это — один из подозрительных признаков, о которых мы читали. Контролирующая личность начинает командовать и пытается доминировать над обычной личностью медиума. Помнишь, что написал доктор Стивенсон? Кроме того, большой холодильник на кухне не поместится.
— Поступай, как знаешь, — ответил Роб — Конечно, у меня флюс, ну так что ж теперь? Я могу с ним жить.
— Ну...
— А, кроме того, — продолжал муж, — Сет тебе ничего не приказывал. Я задал ему вопрос, и он ответил.
Когда я на что-то эмоционально реагирую, а Роб дает мне вразумительный ответ, я всегда начинаю защищаться. Поэтому я согласилась.
На следующий день мы переставили большой холодильник. Дабы доказать, что последнее слово осталось за мной, я поставила маленький холодильник в ванную и стала использовать его для хранения полотенец. Большой холодильник до сих пор стоит на кухне, маленький мы давно выбросили. Кстати, флюс Роба прошел через два дня и больше не появлялся.
Я пристально наблюдала за Сетом, особенно на протяжении первого года, но он всегда вел себя интеллигентно и с достоинством, а его чувство юмора служило для
Иногда мы следовали его рекомендациям — к собственной выгоде. Но по личным причинам так было не всегда. Например, в 1964 году мы стали подыскивать себе жилье. Сет предложил нам купить некий дом. Он очень нам понравился, но был в довольно плохом состоянии. Может быть, Сет и прав, решили мы, и было бы лучше, если бы мы купили именно его, но мы не стали рисковать. Примерно полтора года назад Сет предложил мне бросить работу в художественной галерее и давать уроки экстрасенсорики. Он даже сказал, сколько учеников у меня будет через три месяца. Этому совету я последовала, хотя не думала, что в наших краях это привлечет много людей. Но Сет был прав: мне нравилось вести занятия, я многому научилась и в результате улучшила свои собственные способности так, как мне даже не представлялось возможным.
Первые полгода во время проведения сеансов наш кот Вилли вел себя очень недружелюбно. Несколько раз непосредственно перед приходом Сета он начинал шипеть и плеваться. Однажды вечером он сильно нас удивил: мы готовились начать сеанс, а Вилли спал в шкафу в спальне. Внезапно он выскочил из шкафа, шерсть у него стояла дыбом, метнулся через гостиную и спрятался за шторами. В другой раз он вцепился мне в щиколотку, когда я говорила за Сета, и в трансе я протащила цепляющегося за мою ногу кота через полкомнаты. Робу пришлось запереть его в студии.
В конце концов, Роб спросил Сета, не знает ли тот, в чем дело. Оказалось, что Вилли хорошо чувствует присутствие Сета перед сеансом. Сет сказал, что поведение кота изменится, когда тот привыкнет к ситуации. Примерно месяц спустя Вилли стал вести себя нормально. Сейчас он не обращает на происходящее внимания и даже иногда приходит ко мне на колени, когда я в трансе.
У Роба возобновились боли в спине, хотя не настолько сильные, как раньше. Сет посвятил несколько продолжительных сеансов анализу состояния Роба и объяснил нам причины появления симптомов. Они прошли без лечения, и мы считаем, что причиной этого была информация, полученная Робом на сеансах. Ранее мы купили Робу лечебное кресло-качалку. Он сидел в нем, когда вел записи сеансов, и какое-то время это кресло было единственным, в котором он мог сидеть. Когда он поправился, кресло стало ему не нужно, и я сама полюбила отдыхать в нем. Позднее, когда я согласилась сидеть во время сеансов, оно стало моим любимым «креслом Сета».
Мы быстро поняли, что Сет считает физические симптомы болезней внешним проявлением внутреннего дискомфорта. Он всегда подчеркивал важность самовнушения и опасность жалости к себе. Он говорил нам, что если один из нас заболеет, второй не должен чрезмерно жалеть его, тем самым закрепляя идею болезни. На последующих сеансах он передал замечательный материал о поддержании здоровья. Он будет изложен в тринадцатой главе.
Я посвятила время и место ранним сеансам с Сетом, чтобы читатель знакомился с Материалами постепенно, так же как это делали мы. Сейчас эта информация кажется нам настолько элементарной, что трудно вспомнить, как она в свое время поразила нас. Нас вело вперед постоянное чувство нового и интеллектуальное любопытство, которое в конце концов разрешило мои внутренние сомнения.
В последующие месяцы произошло столько нового, что обо всем не расскажешь. Мы оба впервые в жизни испытали выход из тела, или астральную проекцию*. Наши эксперименты с тем, что Сет назвал «психологическим временем», помогли развить наши собственные экстрасенсорные способности. Материал постоянно увеличивался в объеме, мы стали общаться с другими людьми, занимающимися парапсихологией. Вскоре мы также открыли, что Сет — действительно ясновидящий, и что мое обучение «профессии» медиума только начинается.