Материнская любовь
Шрифт:
Раздались легкие щелчки. Кольцова прикрыла трубку ладонью и объяснила сыну:
— Она звонит Гене по другому телефону.
Послышался невнятный разговор. Через минуту раздалось:
— Вы меня слушаете? Гена просил передать вам номер его мобильного, записывайте…
Майя лихорадочно схватила ручку. На той же газете, только с другой стороны, записала цифры. Поблагодарила женщину и отключилась:
— Ну вот, теперь можно звонить непосредственно твоему приятелю!
Набрала новый номер. В трубке коротко
— Яр, это ты? Куда пропал?
Кольцова улыбнулась:
— Здравствуйте. Прошу прощения, но это не Ярик. Он просил позвонить вам. Сам он не может этого сделать по некоторым обстоятельствам. Мне нужно с вами встретиться. Воронов попал в беду.
Голос посерьезнел и осторожно спросил:
— Как вы узнали мой домашний номер?
Майя усмехнулась такой простой проверке:
— Помните, вы дали ему половинку новогодней открытки с крапом в углу?
Мужчина расслабленно вздохнул:
— Да, только Яр мог просчитать эту комбинацию. Где и когда мы встретимся?
Женщина пожала плечами:
— Решайте вы, но только без свидетелей. Никто из вашего окружения не должен знать о Воронове.
В трубке что-то зашуршало. Затем мужчина ответил:
— Сегодня в восемь вечера в ресторане гостиницы «Рэдиссон» на Киевской. Устраивает? На входе покажете половинку той открытки и вас проведут ко мне.
Вполне.
Тогда до встречи.
Телефон разразился короткими гудками. Майя повернулась к сыну:
— Готово. Сегодня в восемь в «Рэдиссон-Славянская»! Успею ужин приготовить…
Нажала на кнопку комбайна и тот загудел, перемешивая компоненты. Ярослав сидел на диване и наблюдал, как она выдавливает из кондитерского мешка жидковатое тесто на противень ровненькими пятачками. Порезал мясо ровными полосками для бефф-строганофф. Разговор не прекращался ни на минуту. До вечера они обсудили, что можно говорить Гомельскому и чего не стоит. Быстро поужинали.
Ярослав отправился смотреть новости по телевизору. Кольцова ушла к себе. Переоделась в светло-коричневый костюм с широкими прямыми брюками и кремовой блузкой. Собрала волосы на затылке в плотный пучок и скрепила шпильками. Чтобы немного изменить лицо, нацепила большие очки. На ноги обула светло-кремовые туфли на шпильке. На плечо повесила коричневую сумочку на длинной ручке и вышла в гостиную к Воронову:
— Ну, как я выгляжу?
Парень встал и внимательно оглядел ее со всех сторон:
— Не хватает шляпы с полями. В ней ты была бы вылитая Никита из сериала.
Кольцова легко согласилась:
— Шляпа в коридоре на полке. Там у меня целая коробка со шляпами стоит. Между нами, я очень люблю шляпки. Это мой пунктик…
Возле гостиницы она была без десяти восемь. Из-за близости вокзала народу вокруг сновало множество. Солнце уже скрылось
Кольцова поставила машину на платную стоянку и спокойно отправилась ко входу. У двери стояли два крепыша в одинаковых костюмах и кого-то ждали. Внимательно оглядывали всех проходивших мимо женщин. На красавицу в широкополой шляпе, словно сошедшую с обложки журнала, они почти не обратили внимания. Лишь скользнули по стройной фигуре равнодушными взглядами. Такие дамочки на них внимания обычно не обращали.
Майя решительно направилась к крепышам. Ни слова не говоря, протянула половинку открытки, чтобы избежать словесных объяснений. Парни чуть не подскочили от неожиданности. Быстро пришли в себя. Синхронно развернулись, указывая руками на дверь:
— Прошу. Геннадий Николаевич вас ждет.
Один шагнул вперед, второй пошел сзади Кольцовой, напоследок окинув площадь внимательным взглядом еще раз.
Гена Гомельский ждал Кольцову в не большой уютной комнатке под лестницей за накрытым на двоих столом. Едва женщина вошла, как он встал и сделал шаг навстречу. Остановился сбоку стола. Это был не высокий симпатичный крепыш с круглым лицом и внимательными серыми глазами. Дорогой и элегантный светло-серый костюм-тройка подчеркивал крепкую фигуру. Традиционных толстенных золотых цепей на шее не было, да и на пальцах оказалось лишь одно кольцо-печатка. Из-под обшлага рубашки выглядывали дорогие серебристые часы «роллекс». Легкий приятный запах хорошего одеколона дополнял облик. Чувствовался тонкий вкус.
Майя обратила на это внимание, когда Гена протянул в ее сторону руку и чуть качнул кистью, жестом приглашая присаживаться. Оба, практически одновременно, поздоровались, внимательно разглядывая друг друга. Мужчина приказал охранникам удалиться:
— Встаньте за дверью и никого даже близко не подпускать! Ясно?
Оба парня кивнули и исчезли. Гомельский и Кольцова проводили их взглядами. Едва дверь закрылась, мужчина взглянул на женщину:
— Мы можем говорить здесь никого не опасаясь. Этот кабинет звуконепроницаемый. Подслушивающих устройств нет. Все проверено. Вы подруга Ярослава?
Майя сняла шляпу и положила ее на диванчик в углу:
— Я его мать.
Гомельский, как во сне, сел на стул:
— Мать… Но его родители погибли, взорвавшись на старой мине во время поиска останков солдат. Он сам говорил мне об этом три года назад. Показывал вырезки…
Майя вздохнула, усаживаясь напротив:
— Это трудно объяснить парой слов. Когда вы встретитесь, Ярик сам все расскажет…
Гена кивнул, разглядывая ее. В глазах явственно стоял какой-то вопрос, но он ни о чем не спросил. Предложил: