Материнский инстинкт
Шрифт:
– Яночка, что такое?
Женщина выхватила стакан и из рук хозяйки и вылила жидкость прямо на пол. Несмотря на то, что гость из сна говорил о шприце, не хотелось рисковать. Может у внука есть запасной план.
Внимательно оглядев комнату и, наткнувшись взглядом на полку с лекарствами, она напряжённо спросила:
– Ночь давно, почему вы не спите?
Мария Львовна слегка нахмурилась, этот же вопрос она хотела задать неожиданно появившейся соседке.
– Максим сказал, что нужно укол сделать…
– Бабушке плохо было, – закончил предложение
Яна резко развернулась, выставляя пистолет вперёд.
– Где шприцы?
Юноша отступил назад, на его лице успело смениться несколько выражений: растерянность, испуг, злость, затем снова накрыла маска вежливости и лёгкого удивления.
– Все бабушкины лекарства здесь. – Он указал на полку. – Не могу понять, что происходит? Вы кричали о пожаре, а теперь вас интересуют шприцы.
Яна сделала шаг вперёд и угрожающе прошипела:
– Что ты собирался сделать, урод!? Что ты хотел вколоть?
Максим непонимающе завертел головой.
– Яна Григорьевна, что с вами? Я вызову полицию, если вы не уберете от меня оружие и не покинете квартиру.
– Не ломай комедию. Я знаю, что ты планировал убить свою бабушку. Где шприц?
Дуло пистолета уперлось в лоб Максима. Он крепко стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Его лицо резко изменилось. Вроде те же глаза, те же губы, но исчезло выражение покорности и чуткости, словно перед ней предстал совершенно другой человек. Яна смутно припомнила, что Максим, кажется, учится в театральном институте.
За спиной женщины раздался взволнованный голос Марии Львовны.
– Яна, что происходит? Это же глупость какая-то, зачем ему убивать меня? Он меня наоборот буквально спас после инфаркта! Если бы не он, не представляю, что бы со мной было.
Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут женщина заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Юноша завизжал от боли и повалился набок, хватаясь за голову.
Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц, крупный, на вид словно и не медицинский. В нём плескалась почти прозрачная жидкость неизвестного происхождения. Несмотря на страх перед оружием, Максим умудрился схватить шприц. Выпустив лекарство прямо на пол, он и поспешно размазал прозрачную лужу ногой по полу.
Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, женщина обратилась к Марии Львовне:
– Вы случайно на него квартиру не переписали?
Пожилая соседка медленно кивнула.
Яна печально произнесла:
– Вам нужна новая сиделка.
4 глава. Годовщина
Яна опять опаздывала на работу. После разыгравшейся ночью драмы она долго не могла уснуть. Тяжело было определить, что больше ужаснуло и
Пришлось вызвать такси и пропустить тренировку. Предыдущая неделя закончилась трагедией на крыше, эта началась сумбурно и крайне неприятно. Сразу же вспомнились горы ароматных пирожков, преподнесенные Максимом. От одной только мысли о двуличности тихого вежливого соседа подкатила рвота.
Призрачные сны не только начали приходить с поразительной частотой, но и обзавелись новыми подробностями. В последних двух, кроме посетителей добавились ещё жуткие детали. Сначала лица на облаках, потом тени за спиной мужчины. Яна уже привыкла, что обстановку создавало её воображение, поэтому места, где происходили беседы с призраками, редко выглядели адекватно и обычно. Но это было что-то другое, не её фантазия – это были привидения. Они кричали, молили о помощи, врываясь в сны.
Яна мельком взглянула на экран телефона, чтобы ещё раз убедиться – опоздание неминуемо и застыла, увидев дату. Цифры острыми иглами вонзились в глаза. Сердце пропустило пару ударов и зашлось в сумасшедшем темпе.
– Остановите, – и резко передумала: – нет, другое место везите, на Комсомольскую тридцать.
Машина затормозила, зарываясь колесами в размокшую землю, грязью забрызгало не только двери, но частично боковые стекла. Водитель тихо выругался и недовольно пробурчал:
– Приехали.
Яна быстро расплатилась и открыла дверь. Ноги тут же увязли в слякоти, от промокания спасли высокие голенища сапог, но холодная жижа неприятно окутала обувь, создавая ощущения сырости. Дорога, засыпанная гравием, была всего в полуметре от того места, где сейчас стояла Яна.
Она стиснула зубы и сделала первый шаг в сторону кладбища. В голове разом исчезли все мысли, звенящая пустота пульсировала, растекаясь по всему телу. Яна рывками продвигалась вперёд, будто ноги вязли в песке, руки плетями висели вдоль тела. Со стороны она выглядела как зомби, возвращающийся домой на погост.
У квадратного чёрного памятника с белым каменным голубем, примостившимся в правом углу, Яна остановилась, и тут же рухнула прямо на мокрую скользкую траву. Отрешённый истекающий болью взгляд упёрся в табличку: «Пятое апреля 2010 – двадцать третье октября 2012 года. Спи сыночек, ангелочек».
Яна не помнила, сколько простояла у могилы сына, джинсы промокли, ноги занемели, лицо покрылось соленой слёзной коркой. От неожиданного прикосновения к плечу, она слегка вздрогнула и, не оборачиваясь, произнесла: