Материнский инстинкт
Шрифт:
Расплатившись с таксистом, она вышла на улицу и сосредоточенно оглядела высокие дома. До рассвета оставалось ещё около получаса, ярко горели фонари, освещая глубокие лужи вдоль тротуаров, промозглое утро запросто можно было спутать с поздним вечером.
Нужный дом Яна отыскала быстро. Поднявшись по ступеням, замерла перед дверью. Как и следовало ожидать, вход в подъезд преграждал кодовый замок. Приглядевшись, она заметила, что три кнопки гораздо меньше поедены ржавчиной и даже слегка сверкают от частого вдавливания. Она даже не рассчитывала на такую удачу – самый простой незатейливый кодовый замок. Пальцы пробежались
Раздалось неспешное шарканье ног, глазок потемнел, и дверь слегка приоткрылась. На пороге стоял заспанный и жутко недовольный мужчина. Опережая возможную грубость бесцеремонно разбуженного хозяина, Яна быстро выпалила:
– Где живет Светлана Кулик?
Взгляд мужчины обрёл чёткость.
– Кулик? Чё-то знакомое. Катька Кулик на пятом этаже. Светланой, кажется, её мать звали. Так она умерла недавно, – закончив предложение, мужчина сконфузился, решив, что вот так в лоб сообщил новость о смерти возможно родственнице или подруге покойницы.
– Квартира какая? – спокойно уточнила женщина, поправляя рукоять пистолета под курткой.
Заспанный хозяин почесал стопой волосатую голень и нахмурился.
– Не знаю. Кажется, на той же стороне, что и моя квартира. Номер не знаю.
Яна кивнула.
– Спасибо, – после секундного колебания нехотя добавила: –смените код на подъезде, кто угодно зайдет к вам.
– Легко! – с неуместной гордостью объявил мужчина, обводя взглядом первый этаж подъезда, – скоро домофон поставим.
Только сейчас Яна обратила внимание на терпкий запах мочи и небольшую свалку под лестницей.
Она быстро поднялась на пятый этаж, только слегка запыхавшись, и остановилась перед дверью. Ей уже приходилось сталкиваться с несостоявшимися самоубийцами. Обычно это были сломленные одинокие люди, жертвы насилия или унижения, действительно не видящие иного выхода. Правда один раз ей пришлось спасать подростка, решившегося вскрыть вены из любопытства и жажды острых ощущений. Он слишком заигрался в Эмо 3 . Захотелось впечатлить друзей видеозаписью собственного суицида.
3
Эмо – (англ. emo: от emotional эмоциональный) – молодёжная субкультура, образовавшаяся на базе поклонников одноимённого музыкального стиля. Выражение эмоций – главное правило для эмо.
Сейчас у Яны не было никакого плана, она просто рассчитывала уговорить девушку не совершать этот поступок.
Выдохнув, она нажала кнопку звонка.
Дверь открылась почти сразу. Молодая хозяйка квартиры не спала. Нежданное появление гостьи не вызвало у девушки даже тени удивления. Растрёпанные светлые волосы, красные глаза, впалые щёки – неопрятная внешность выдавала бессонные ночи и море пролитых слёз.
Катя отступила назад, без разговоров приглашая войти совершенно незнакомого
– Меня зовут Вика, я знала вашу маму.
Девушка слегка вздрогнула, пальцы непроизвольно сломали сигарету.
– Мама умерла, – сухо констатировала она, извлекая из пачки новую сигарету.
Яна придвинулась ближе и попыталась поймать взгляд собеседницы. Глаза Кати были совершенно пустыми, будто стеклянными.
– Вам завтра на работу?
– Нет. Меня, наверное, уже уволили, я там месяц не была.
Девушка прикурила сигарету и глубоко затянувшись, выдохнула дым прямо в лицо гостье.
Поведение, внешность хозяйки, её неосторожность явно говорили, что она уже решилась на роковой шаг. Яна отклонилась назад и прямо сказала:
– Вы не должны это делать. Это не выход. Светлана точно не хотела бы такой судьбы для своей дочери.
Девушка даже не шелохнулась, только глаза подозрительно прищурились, присматриваясь к собеседнице.
– Да что вы говорите! Вы мою маму знали, лучше, чем я? – голос вскипел негодованием, – почему же она тогда сама это сделала?
Яна изумленно уставилась на девушку, эхом повторив её последние слова:
– Сама это сделала?
Катя неожиданно протяжно закричала и стала биться головой о стол. Яна привстала и, схватив её за плечи, удержала от очередного удара. Чёлка девушки зависла в паре сантиметров от столешницы, тлеющий кончик сигареты почти упёрся в скатерть. Она не плакала, даже не всхлипывала, только мелко дрожала, словно от холода.
Встряхнув плечами, Катя избавилась от ладоней незваной гостьи и выпрямилась.
– Ей, значит, можно, а мне нет?
Яна снова села на табурет и серьёзно ответила:
– Никому нельзя. – Она внимательно посмотрела в глаза девушке. – Катя, пожалуйста, просто послушай. Сейчас тебе плохо, одиноко, хочется волком выть и на стенку лезть, болит сердце, словно вырезали душу. Очень больно. Время не очень лечит, но притупляет.
– Какая банальщина. Мне всё равно, что будет потом. Я просто хочу, чтобы всё закончилось. – Катя откинула голову назад и резко выдохнула. – Там нет боли.
– Где там? – Яна снова привстала, пытаясь поймать блуждающий взгляд собеседницы. – На небесах? Боли нет. Там вообще ничего нет. Нет никакой жизни после смерти, пустота, темнота. Тебя просто не станет. – Яна очень надеялась, что это не так. Туманные сны явно свидетельствовали, что с окончанием телесного существования, жизнь души не заканчивается. – Как ты решила это сделать?
Девушка вздрогнула. Осведомлённость незваной гостьи не удивила, она на самом деле ещё не думала о последних секундах перед смертью.
– Таблеток у меня нет, пистолета тоже. Наверное, порежу вены или спрыгну с крыши, – рассеянно перечислила Катя.
– Это больно. Ты представляешь, как это больно?
Девушка замерла. О физической боли она забыла.
– Это не долго, – не очень уверенно произнесла она.
– Как знать. Может, не получится умереть, останешься инвалидом. – Яна встала. – Где твой телефон?