Матерый и скокарь
Шрифт:
– Какого черта тогда нужно было разыгрывать всю эту комедию! – невольно воскликнул Кирилл.
– А вот голос повышать не следует, – осуждающе заметил губастый. – В твоем ремесле нужно быть достаточно хладнокровным. Можешь считать свою работу своеобразным тестом.
– И каков же вердикт? – хмыкнул Фомич.
– Смею тебя обрадовать, ты его прошел! И если у тебя нет возражений, тогда бы я хотел поговорить о твоей будущей работе, из-за которой и была вся эта кутерьма.
– Понятненько, – буркнул невесело
Толстяк расхохотался.
В этот раз он показался Фомичу даже симпатичным. Впрочем, как же еще может выглядеть человек, который только что дал ему двадцать две тысячи долларов.
– Вовсе нет. В следующий раз тебе предстоит подготовиться основательно. Проведешь подобающую разведку, присмотришься к жильцам дома, выяснишь, когда их не бывает в квартире, а только после этого вскроешь двери и возьмешь то, что нужно. Тебя устраивает такое предложение?
– Сколько вы мне отвалите за работу?
Губастый одобрительно кивнул:
– Вполне деловой подход. Я так понимаю, уже идет торг? В какую сумму ты сам оцениваешь свою предстоящую работу?
– Я пока еще не видел хаты, которую мне нужно вскрывать. Но, судя по тому, что ты мне рассказал… Работы будет немало. Я бы хотел в два раза больше того, что получил.
Лицо губастого приняло задумчивое выражение.
– Хорошо, – наконец кивнул он. – Ты получишь эти деньги!
– Меня интересует аванс.
Толстяк чмокнул губами и лениво потянулся к барсетке, изрядно отощавшей. Без спешки отсчитав десять тысяч долларов, протянул их Кириллу.
– Держи свой аванс.
– Годится, – кивнул Кирилл, забирая деньги.
Тридцать тысяч баксов в течение одного дня – весьма неплохой заработок!
– Что-то мне подсказывало, что наш разговор будет иметь продолжение, а потому адрес я тебе приготовил заранее. – Вытащив из внутреннего кармана небольшой листок бумаги, толстяк протянул его Фомичу. – Взгляни.
Кирилл прочитал и невольно поморщился:
– Не самое удачное место для работы. Рядом правительственная трасса… Менты без конца шастают.
– За риск и платим.
Раздумывал Глушков недолго, кивнув, уверенно произнес:
– Хорошо. Что я должен для вас достать?
Некоторое время толстяк внимательно изучал Фомича, как если бы продолжал раздумывать: а стоит ли заикаться о главном? Но потом, лукаво улыбнувшись, сунул два пальца в нагрудный кармашек пиджака и небрежно вытащил небольшую цветную фотографию.
– Забрать тебе предстоит вот эту вещицу.
Фомич взял фотографию и перевел удивленный взгляд на губастого. Тот смотрел серьезно и сосредоточенно. Шуткой здесь не пахло.
На фотографии была запечатлена небольшая витрина, в которой под стеклом на красной бархатной подушечке лежал
Интернет пестрит куда более интересными предложениями.
– Разыгрываете? И эта штука стоит сорок тысяч долларов?! – подивился Фомич.
Вытянув из его рук фотографию, толстяк ответил сдержанным и холодным тоном:
– Возможно, для кого-то другого она не стоит и ломаного гроша, но я готов отдать за нее такие деньги.
Снимок вновь успокоился в накладном кармане мешковатого пиджака. Похоже, расставаться с ним губастый не спешил.
Кирилл Глушков повел плечом: дело хозяйское, вы платите, а я исполняю.
– Я сделаю что вы просите. Где мне искать этот наконечник, чтобы не тратить время и не рыскать впустую по всем комнатам?
Толстяк понимающе кивнул:
– Эта витрина находится на втором этаже особняка. Как только поднимешься по лестнице, с правой стороны будет комната, вот в нее и зайдешь. Эта комната всегда заперта на ключ, даже от домашних… Но для домушника такого уровня, как ты, ничего не стоит ее отомкнуть. Не исключаю, что в замках могут быть припасены какие-то электронные секреты, так что будь готов и к этому.
– В этой витрине есть еще что-нибудь ценное?
Фомич опять натолкнулся на острый взгляд.
– Разумеется… В витрине лежат золотые часы, кубки, кувшины, есть даже изумрудное ожерелье времен Троянской войны. У самого входа стоит греческая амфора. – По той уверенности, с какой толстяк перечислял предметы, было понятно, что в этой комнате он побывал не раз. Или, во всяком случае, имеет подробнейшее описание содержимого. – С левой стороны от входа висит маска, украшенная рубинами и изумрудами, это уже времена инков. На стеллаже по левую сторону кусок фрески с гробницы фараона, рядом с ней цитриновая подвеска одной из цариц Шумерского царства. А вот в самом центре витрины находится нужное нам копье. Справа от него одна из корон Екатерины Великой. С другой стороны скипетр, предположительно он принадлежал Ивану Грозному.
Любой из названных предметов был достоин того, чтобы наведаться в этот дом, но заказчик, в силу каких-то неведомых причин, предпочитал заполучить ржавое некрасивое копье, которое не стоило и тысячной стоимости черепка древнегреческой амфоры.
Тут что-то не складывалось: или заказчик весьма странный малый (каких среди коллекционеров, надо признать, немало), или древний наконечник копья стоит больше всех перечисленных предметов.
На какое-то время толстяк умолк. Воспользовавшись паузой, Фомич произнес: