Матриархия
Шрифт:
Один дом, другой. Саманные хатки, с облупившейся побелкой. Чуть дальше - с камышовой крышей. Я такие видел в детстве, под Таганрогом.
И тишина. Давит на уши, давит.
Грунтовая дорога, камешки. Заборчики с двух сторон. Нет такого ощущения, что кто-то за нами наблюдает, но в груди все равно шершавая ледышка. Холодит изнутри, царапает. Рифат держит «калаш» наготове, поворачивается из стороны в сторону. Теперь уже никаких разговоров.
Может, мы встретим здесь бабку-в-ванне. Может, местного «Ашота», не
И хоть бы один пес залаял.
Свернули направо. Здесь аллейка усеяна опавшими листьями. Это орехи растеряли почти всю свою крону. Вороны каркают на голых ветвях и сбрасывают вниз орехи, чтоб расколоть.
Скри-ип. Лязг. Калитка покачивается на ветру. Я вспоминаю опять документальный фильм про Чернобыль. Наверное, так выглядят городки после эвакуации.
В окнах домов почти не осталось целых стекол, а вот, на стене, прямо на деревяшках фасада, кривые буквы:
ПОШЛИ ВСЕ НА ХРЕН
Как оберег.
– А что там написано?
– потыкала Рита пальчиком.
– Пэ-о-ша-эл-и... Папа! Что написано там? П-о-о-ш...
– Рит... Погоди.
Скри-и-ип. Лязг.
Я почему-то сразу решил, что мы зайдем туда.
Двор захламлен осколками шифера и кирпича, огород будто перепахал ковшом трактор. Крыльцо выкорчевано с корнем. Трудно заставить себя идти, когда не знаешь, что тебя ожидает.
Скрипят ступени. И входная дверь, щербатая, из истлевших от времени досок - тоже скрипит. Рифат дернул ручку на себя, снизу доски крыльца заскребли камни, сдвигаемые дверью.
Пахнуло сырой гнилью, камышиной.
– Крыша течет, - сказал Вениамин.
– Сыро в доме-то. Что, обследуем? Вы чего такие бледные?
– Так, ничего, - ответил я.
В доме не оказалось никаких ловушек (подвала с людьми), сумасшедших хозяев. Но и продуктов тоже. На кухонных полках пыль и круги от банок, которые некогда там стояли.
Видимо, тревога меня никогда не покинет. Так и будет сидеть в груди, и подтачивать, подтачивать, как личинка древотеса.
Пару месяцев назад я мечтал о карьере художника. Радовался, если наклевывался вариант с иллюстрациями, любил свою девушку, просиживал штаны на парах, вместо лекций зарисовывая карикатуры на преподов. У меня были чаяния и надежды, как и у всех людей, желания были. А теперь моя мечта - поджарить хороший кусочек свинины, и съесть его прямо так, разрывая мясо пальцами и зубами.
– Хоть шаром покати, - пробурчал Рифат.
– О-па! Перец. Еще бы картошки найти...
– Можно поглядеть в погребе.
– Нет!
– воскликнули мы с Рифатом в один голос. И меня тут же стал разбирать смех. Риточка тоже захихикала, ковыряя в носу, а Вениамин переводил взгляд то на меня, то на Рифата.
– В чем, собственно, дело?
– Мы напоролись как-то на людоедов. Они держали в подвале... Ну ты понял. Отсюда такая нервозность.
–
– переспросил Вениамин.
– Шутите?
– Нет!
– ответил Рифат.
– Ладно, здесь больше ничего. А, вот еще хрень, сахар что ли...
– он лизнул палец и сплюнул: - Фу! Лимонная кислота. О!
– он подхватил коробок и потряс. Открыл, и тут же довольная улыбка пробежала по бороде. Потом он спрятал спички в карман.
– Теперь осталось найти снедь.
– Я крутнул водопроводный кран и оттуда понеслось утробное шипение. Рифат изогнул бровь, глядя на меня, а я усмехнулся.
– Но как же это - людоеды? Не верится. Даже у нас в общине творилась всякая мерзость, но чтобы такое...
– У вас в общине, значит, было получше с продуктами, - сказал Рифат.
– Как вы думаете...
– начал я, и у меня тут же в горле стало першить. Может и от пыли, конечно.
– Они потом... все станут такими? Эта частота - она действует? Мы так прикинули, что воздействию Импульса подверглись только зрелые девушки, женщины... Ну, у тех у кого уже проходят менструации. Мы ошибаемся?
– О, интересно, - Вениамин окинул меня таким взглядом, будто увидел впервые, а в кухню внезапно проник яркий луч света.
Тревога из груди никуда не делась. Может, это лагерь женщин? Ведь должны они где-то... Где-то - что?
Чем они вообще нынче занимаются?
– Ну да, - кивнул я.
– Интересно. Мы встретили девушку, шестнадцатилетнюю, - я сглотнул и сердце пощекотали мелкие иголочки, а в груди возникла теплота.
– У нее еще не было менструаций, и она... была вполне адекватна. И если взять вашу дочку - то же самое.
– Да, я об этом задумывался...
– Вениамин почесал в голове.
– Но не так предметно.
– Больше думал о вопросах вселенского масштаба?
– усмехнулся я.
– Точно так. А где сейчас эта девушка?
Теперь уже ком в горле, соленый.
– Мы как раз ее ищем.
– Я больше ничего не добавил, но Веня наверно, и так все понял. А ведь я еще думал, что он какой-нибудь лазутчик, и хочет завести нас в логово мародеров. Да и с деревней я до последнего сомневался, как, наверное, и Рифат.
– Выйдете вы, наконец? Застряли в дверях... нам жратву искать надо, а они все базарят!.. Что за люди...
– Не ругайся при ребенке, - бросил я и простучал подошвами по ступенькам. Хоть и разбухли после дождей, а все равно - скрипят. Странно.
– Да я и не ругаюсь. Просто вы уже меня достали!
– Достали!
– притопнула Рита ножкой.
Послышался гул. Сразу ударил по ушам так, что заболели барабанные перепонки. Рифат что-то крикнул и дернул Вениамина назад, в дом. Я подхватил Риточку. Действовал на автомате, а после над домом пролетел самолет. Низко, и с таким резким воем, что у меня заложило уши.