Матрица постапокалипсиса
Шрифт:
— Ага. И каждый раз тыкаться как слепой котенок в неизвестность, не зная, что тебя ждет впереди. Вот куда мне сейчас идти? Вниз? А если меня убили там и снова убьют. Вверх? Но может убили-то как раз там? Вот ведь дилемма-то. И чего делать прикажете? — Бармалион даже как-то расстроился от своих собственных слов. По всему выходило, что надо где-то надежно схорониться. Но пока найдешь такое место, сто раз убьют.
Глядя на поникшего духом Бармалиона, старик как-то весь внутренне собрался, сконцентрировался словно перед броском и елейным голоском, в котором тем не менее сквозила легированная сталь, произнес.
— Но ведь всего этого можно избежать..
— Это как? — встрепенулся Бармалион.
— Например встать на сторону Абсолютного Зла. И тогда все неудобства Беспределья покажутся вам не более чем досадной
— И как это встать на сторону Абсолютного Зла? Душу что ли продать? — неожиданно блеснул знанием теологии дважды воскресший бедолага.
— Ой, я вас умоляю, мир другой, а сказки старые. — старик недовольно поморщился. — Ничего продавать не надо. Да и как продадите? Где она, эта ваша душа? В коробку не упакуете, в клетку не засунете. Глупости это всё. Встать на сторону Абсолютного Зла — это вполне себе конкретный выбор. Необратимый. Ну, практически необратимый.
Слово необратимый Бармалиону не понравилось. Влипать во что-то, где нет возможности дать задний ход, свалить в самый стремный момент, отмазаться любым образом, он откровенно ссал. В отличие от типовых, среднестатистических лохов, которые начинали выть и стонать, попав в откровенную жопу, Бармалион полных жоп умудрялся избегать. Умение избегать ответственности за свои поступки и решения тоже ведь требует ответственного подхода к жизни.
— Скажу прямо и откровенно, привилегия врать здесь есть только у вас, у людей, нам врать, увы, не положено, чтобы не облегчать выполнение задачи. — старик заметил колебания вербуемого, но вида не подал. — Придется стать злом. Или раньше, или позже, но придется. Билет в один конец. А это значит, спектр всех ваших действий будет четко определен одной главной линией — разрушать! Разрушать всё что только можно. Людские поселения, лагеря, их веру в себя, их надежды, их отношения, их тягу к творчеству, их знания, их любовь к Истине. — тут старик поморщился, как будто сказал нечто мерзкое и отвратительное. — В общем разрушать всё что только можно разрушить. Любые средства хороши.
— И что тогда? Ну, когда всё будет разрушено?
— Как что? Ничего. Жизнь исчезнет. Материя поглотит Дух. Ну и зло победит!
— И что со мной тогда станет?
— Станешь материей. Безжизненной и бездуховной. — перешел на «ты» эмиссар Абсолютного Зла.
— А вы?
— Ну и я тоже стану материей. Ничего не будет. Только мертвая, бездуховная материя как итог победы Абсолютного Зла.
— Нда, невеселая перспектива.
— Это смотря как посмотреть. Путь до победы Абсолютного Зла неблизкий. Может тысяча лет. Может миллион. Или миллиард. А до этого времени ты вполне неплохо устроишься. Во-первых, регулярная подпитка праной и с десяток, для начала, разрушающих заклинаний. Во-вторых, персональная «привязка» в Чертогах Зла на случай если обнулят и отправят на перезагрузку. Память при этом также сотрется. Тут ни для кого исключений нет. Зато ты воскреснешь в безопасном месте, получишь заново точки ориентирования, почитаешь свои собственные записи, то есть частично восстановишь утерянное. Уровни заново прокачаешь на тренажерах, получишь артефакты, оружие, броню. Еда всегда будет в рюкзаке, палатка, спальный мешок для комфортных путешествий. В-третьих, сможешь прыгать по Беспределью порталами. Не сразу, конечно, а после стажировочного срока. И сначала только на небольшие расстояния. Потом, чем больше будешь разрушать — тем больший радиус сможешь охватить. Плюс безлимитный портал в сами Чертоги, пополнить запасы, отдохнуть, обменяться опытом, повысить квалификацию. И самое главное — месть! Тех, кто тебя убил ты сможешь обнулять бесчисленное число раз, устроив им, так сказать, персональный ад. И убежать они никуда не смогут, соответствующие метки всегда будут указывать их точное местонахождения.
Старик замолчал и стал буравить Бармалиона глазами. Тот тоже безмолвствовал. Перспектива вырисовывалась ещё та — убивай, насилуй, разрушай, сжигай, пытай, саботируй, обманывай, обсирай, подрывай, вставь палки в колеса, всячески вреди. В общем делай всё, чем биомасса с любовью и охотой занималась на старой Земле, преследуя свои мелкие и корыстные цели. И ещё получай за это всё что душе угодно.
Вот только была одна закавыка — земная биомасса, занимаясь уничтожением себе подобных и всей остальной жизни на планете, делала это не
Будучи, как человек, если не полное гавно, то что-то находящееся на пути к нему, он конечно с удовольствием прельстился бы предложением Демогоргона. Хрен с ними, с телесными удовольствиями, главное, что будет «крыша», бесконечные ресурсы и не нужно будет принимать сложных решений. Знай, летай через порталы по Беспределью и разрушай, сея ужас и отчаяние. Вот только не будет тогда Бармалиона, а появится даже не зверь, а биомеханизм, жестко заточенный под выполнение определенного класса задач. Исчезнет свобода выбора, которая хоть и тяжела как подпираемое атлантами небо, но всё-таки что-то своё собственное, одна из опор личности.
Бармалион думал. Демогоргон не мешал. Толи ему было в лом это делать, толи каким-то внутренними «корпоративными стандартами» делать это было запрещено. Что делать, что выбрать? С одной стороны — сила, оружие, отсутствие забот о существовании, возможность свободно перемещаться, не стаптывая ноги в кровь. А с другой — твоя собственная жизнь, пусть голая, с ежеминутным риском её потерять, но своя! С возможностью делать всё что захочешь.
К сожалению, Демогоргон не предлагал промежуточного варианта стать «полупокером». Чтобы и рыбку съесть, и на кол не сесть. Твори себе зло, но, если что, можно покаяться, загладить часть косяков, откупиться чем-то, добра немножко поделать. Видимо такой гнилой подход был у Абсолютного Зла не в ходу, таких «полупокеров» и так по Беспределью разгуливала тьмущая тьма. Абсолютному Злу нужна была определенность, нужен был четкий выбор. К этому Бармалион не был готов.
Так ничего толком и не решив, он вдруг вспомнил про процесс выбора обуви. Тогда за верный выбор ему дали единицу интуиции. Может и в этот раз стоит прислушаться ко внутреннему чутью. Только как это сделать? Просто подумать? Или, наоборот, не думать. Бармалион застыл и прислушался к себе. Внутри что-то колыхалось, но неясное, смутное, неопределенное. Тогда он решил представить процесс выбора в виде весов, где одна чаша — поступить на службу ко Злу, а другая — жить дальше своим умом.
Весы тут же нарисовались и внимательно, не дыша, вглядываясь в них, он заметил, как одна из чаш медленно, вроде как неуверенно, но склоняется вниз. Растягиваются секунды и вот — она уже внизу. А наверху осталась другая чаша — пойти на службу Абсолютному Злу. Интуиция подсказала верный ответ.
— Нет. — не очень твердо, кое какие сомнения ещё клубились внутри, но вполне определенно ответил он эмиссару Абсолютного Зла. — Мягко дедуля стелешь, да жестко спать. Я всё-таки попробую в этой жизни как-нибудь сам устроится. Согласен, что будет тяжко, может и не раз ещё убьют, то есть перезагрузят, но не вечность же это будет продолжаться? Найду в итоге я здесь своё место под солнцем, вернее под солнцами.
— Как скажешь. Хозяин — барин. — ответил старик, в словах которого, как показалось Бармалиону, промелькнуло нечто, похожее на уважение. — Коли передумаешь, просто крикни «Демогоргон, я согласен!», это будет значить, что выбор ты сделан и своё место в Чертогах Зла занять готов. Ну, а сейчас счастливо оставаться, пойду следующих кандидатов обрабатывать.
Старик не прощаясь тряхнул бородой и мгновенно исчез. Вместе с ним исчезли и стулья, из-за чего не успевший подняться Бармалион больно ударился жопой об землю и потерял несколько единиц жизни. Зато, заглянув в интерфейс, с удовлетворением отметил, что к интуиции добавилось ещё одна единица. Кликнув на саму характеристику, он узнал, что теперь его шансы найти редкие и уникальные предметы, а также почуять опасность выросли. Это не могло не радовать.
Прихватив, на всякий случай, грубые солдатские ботинки, он отправился вниз, на равнину. Солнца уже клонились к закату, размер теней увеличивался, но Бармалион твердо решил идти вперёд, навстречу новому миру, который так негостеприимно принял его в начале. Может третья попытка окажется более удачной?