Матрос империи. Начало
Шрифт:
Сразу у меня не получилось. Я провозился часа полтора, пока смог выдавать стабильное уплотнение вокруг всей своей руки. Удар выходил мощнее, но тупым. Пробития насквозь не происходило, только груша мотылялась туда-сюда.
– Ты всю руку-то не окружай, быстро так выдохнешься, только вокруг кулака, а в идеале, только в момент удара, когда сталкиваешься с полем противника.
– А что будет, если кокон сильнее удара?
– задал я интересующий меня вопрос.
– Смотря какой кокон. Если гибкий, то ты провалишься и начнешь замедляться. Обычно в такие моменты надо готовиться к контратаке противника, а свою атаку прекращать. Если же атакуют тебя, то можешь попытаться захватить руку, а дальше уже вариантов много. Если кокон твердый, то есть шанс сломать свою конечность, или отбить ее,
– а как он его держал, если энергии у людей приблизительно одинаково?
– С увеличением индекса развития, у тебя происходит и оптимизация энергозатрат, одни и те же действия требуют меньшего количества сил.
– Тогда почему на максимальный щит, нужно больше энергии, если наоборот меньше?
– не догонял я.
– Потому что максимальный - название для понимания тех, кто не дорос до такого уровня. Есть природная граница возможностей человека, и она требует меньше энергии, если же мы делаем над собой усилие, и переходим эту черту, то все техники требуют больше энергии, но в то же время меньше, если индекс больше. С тридцати пунктов у тебя исчезают границы, но чрезмерное их расширение приведет к испарению человека. Как ты понимаешь, в этом случае трудно оценить максимум, потому что он, скорее всего, приближается к бесконечности, и если брать тот уровень на который мы способны, чтобы после этого остаться в живых - то он будет очень мощным, длиться мгновение, а сил не останется. Взять ниже, то пара мгновений, и так далее, пока не дойдем до естественного уровня, где расход энергии минимален, или до слегка более высокого, где расход увеличится, но по времени будет меньше. Понял?
Я физически ощущал, что у меня взгляд остекленел. Я запутался, не понимал, и был в прострации. Противоречие на противоречии, и противоречием погоняет.
– Короче, Туров, как и все, держишь стандартный кокон, после двадцати пунктов он у всех одинаковый. А защищаешься от мощных ударов локальными щитами. Это аксиома.
– А смысл? Как тогда победить, не понимаю...
– Побеждает тот, кто пробьет щит, или кокон. Помнишь скорость, с которой тебя бил Гадел? Атакуешь на высокой скорости, и противник должен успевать ставить щиты. В защите важно измененное состояние сознания, которое увеличивает скорость твоего восприятия. Кто не успел поставить щиты, тот проиграл. Есть, конечно, и другие способы обойти такую защиту, и на них основан наш стиль, но, для начала, надо освоить стандартные и общепринятые техники защиты и атаки.
– Блин, да кого же я смогу победить с моим индексом?
– я был расстроен, я же в любом случае ничего не смогу противопоставить тем, у кого индекс выше двадцати.
– Мне нельзя на поле боя, убьют.
– А ты как думал?
– Воислав улыбался.
– Не расстраивайся, армия любой страны на шестьдесят процентов состоит из бойцов с индексом от шести до двадцати пунктов. Так что противник у тебя будет.
– А Великий Князь...
– А таких, как Великий Князь Михаил всего пара сотен на всю галактику. Концентрация бойцов с высоким индексом только в специальных подразделениях, и в морской пехоте, но и у нас порог для массового рядового состава от десяти пунктов. Все, хватит болтать, давай еще час отработки, и по домам.
В тот день я так и не понял вообще принципа расхода энергии при использовании внутренней силы. Воислав как-то запутанно объяснял, и я решил спросить кого-нибудь еще, например Евгения Михайловича, или посмотреть, что будет потом, когда у меня подрастет индекс
В противоположность рукопашке, в мастерской у Цветка все прошло по обыденному просто. Как и в обычный день, я завис рядом с очередным транспортным средством эпохи двигателя внутреннего сгорания. До самого вечера я возился с переборкой двигателя, и его установкой на законное место под капотом боевой машины, что бы после отогнать рабочий аппарат на стоянку.
Мне нравилось ковыряться в старых автомобилях - это успокаивало. Но Михалыч приготовил сюрприз. На следующий день меня ждал легкий бтр на антиграве. Машина явно когда-то побывала в бою, на что указывали пробоины в корпусе и подбитые маневровые двигатели - они просто выгорели полностью. Не понимаю, как бронетранспортер не взорвался на куски, а нет, понимаю. У этой модели силовая установка была спрятана в середине салона под бронированным кожухом, который прикрывал её со всех сторон, а не в привычном для таких машин месте. Тьфу, да он был, практически монолитным. Просто запихали в бронированный ящик. Решение спорное. Не знаю, как живучесть, но менять или ремонтировать такую установку крайне неудобно. Благо мне и не пришлось этого делать, достаточно было провести диагностику и перепрошить бортовой компьютер.
Ремонт всего бтра занял девять часов. Не буду описывать весь процесс, скажу лишь, что глаза болели от сварки, так как на скорую руку пришлось заделывать пробоины в корпусе, благо они все были практически в одном месте, там, где на таких машинах обычно и устанавливают силовые установки.
По окончании работы я вывел бтр из ангара и полетел на нем к полигону экстремального вождения. А вот на полигоне пришлось попотеть. Цветок включил автоматические учебные системы ПВО, да и сам с удовольствием открыл по мне огонь из пзрк.
Противозенитные маневры не мой конек, про фигуры высшего пилотажа я вообще молчу. Наверное, та же Арина справилась бы лучше. Да, здесь были и тепловые ловушки, и можно было вести огонь из бортового орудия, но есть одно но. На экзамене по экстремальному пилотированию их использовать нельзя, и огонь по тебе никто не ведет. Так что все пять минут и шесть секунд до того момента, когда мой бтр был сбит, я в голос орал один только мат, в отношении одного только человека.
Я заскочил в небольшой вагончик, который играл роль наблюдательного пункта за полигоном, открыв дверь с ноги.
– И что это было, Михалыч!?
– злость моя была запредельна.
– Какого хрена...? Здравья желаю господин капитан-лейтенант!
В вагончике, кроме цветка находился еще один офицер.
– Старшина Туров...
– Вольно, старшина.
– капитан-лейтенант повернулся к Цветку.
– Поздравляю Евпатий Михайлович, зачет на специалиста механика четвертого класса сдан.
Затем он просто покинул наблюдательный пункт.
– Зачет это был, Ростик, ну не мог я тебя предупредить, он эти условия уже здесь поставил.
– Михалыч начал оправдываться в ответ на мой немой вопрос.
– Говорит, если в боевых условиях отремонтированная машина выдержит пять минут, то зачет сдан, и он присвоит не пятый, а четвертый класс, и приказал включить систему ПВО.
– Ладно он, а ты зачем по мне с пзрк...
– у меня аж дыхание перехватило.
– Так это, - Евпатий замялся, - чтобы экстриму добавить, если в обстреле участвует человек, кроме автоматики, то тебе и экстремальное вождение засчитают. Ну, я и пошел, думал, так тебе облегчу задачу.
Я даже не знал, что ответить на эту странную логику. Хотя, как раз он, так ни разу и не попал по мне.
– Не держи зла, Ростислав.
– виновато улыбнулся Цветков.
– Проехали, - я махнул рукой, - но в следующий раз...