Матрос империи. Начало
Шрифт:
В режиме реального времени мы наблюдали на экранах катера, как наш борт подходит к станции и проводит боевую стыковку в месте, ну, совсем не предназначенном для этого. Моргнуло красным, прошла звуковая команда, и створки шлюза с шипением открылись.
– Это не боевой абордаж, правильный выход на позиции будет отрабатываться потом!
– раздался по связи голос Лейтенанта, ответственного за наше практическое занятие.
– Просто выходите на палубу, осмотритесь, можете потрогать все руками.
– Привыкайте, морпехи.
– Дополнил его речь унтер-лейтенант.
С нами сегодня было целых пять обер-офицеров, два старших мичмана, и еще один унтер-лейтенант.
Я выходил где-то в середине, вместе с Гаделом. Мы с ним с удивлением смотрели на некоторых матросов, которые умудрились споткнуться при выгрузке. Да что там матросы, среди упавших лицом, эм, шлемом в палубу, были, и юные капралы, и старшины.
– Осмотрелись?
– раздался голос одного из унтер-лейтенантов, спустя десять минут.
– Тогда залезайте обратно, и выгружайтесь снова.
Эта чехарда продолжалась еще целый час, пока все не привыкли к неудобствам абордажного шлюза. Ну а как Вы думали? Это Вам не по трапу спускаться, а через вырезанное в обшивке станции отверстие, к которому коварные обер-офицеры пристыковали резервный, гибкий шлюз. По основному абордажному, поди любой пройдет.
– Спорим на рубль, что Миша долго ругаться будет, после сегодняшних занятий?
– Услышал я голос одного из старших мичманов.
– Ругается он всегда, потому что ненавидит ремонт станции после нас, - ответил ему второй мичман, - но сегодня не его смена, так что спорим.
– Любомир не спорь с ним, он знает, что Болдырев сегодня сменами поменялся.
– вмешался в их разговор один из унтер-лейтенантов.
И они нам еще говорят о полковнике, который прослушивает нас? Да не верю я, не стали бы обер-офицеры так спокойно переговариваться. В этот момент все куда-то пошли, а меня в плечо толкнул Гадел, который постучал себя пальцем по шлему, в том месте, где находится ухо. Блин, а теперь верю, я не к тому каналу связи подключился, переключил:
– ...выходим на рубеж, а потом Вы, в зависимости от Ваших целей идете в атаку.
– Раздался голос лейтенанта.
– Противник Вам знаком по контактному полигону на базе, будьте осторожны, они, порой, очень неожиданно выскакивают.
Мы подошли к ангару взлетной палубы, и остановились перед автоматическими створками люков, играющих роль клинкетных дверей, и ведущих вглубь станции.
– Новые цели у Вас будут определяться автоматически, по мере выполнения ранее поставленных.
– наставлял нас лейтенант.
– планами станции пользоваться запрещено, ориентируетесь самостоятельно. Стартуем по одному в каждый люк с интервалом в пять минут. Выставляйте низкую мощность выстрела на боевом оружии. При встрече друг с другом, огонь только на малой мощности! Начали!
Низкая мощность, значит при всем желании, мы доспех не пробьем. Логично, а то кто его знает, какие умники со мной вместе служат, а может и я, потому что подумать, подумал, а выставить, вот только сейчас сообразил.
Я шел одним из первых, в другой люк, одновременно со мной нырнул татарин. И так, мне надо попасть в командный центр. По логике наших станций он расположен в середине, я знаю, что ангар взлетной палубы находится сзади меня, и там есть выход в космос, значит, мне надо выставить координационный ориентир в системе, что бы не запутаться в коридорах
Я с легкостью справлялся с неожиданными врагами, спасибо за это Волкову, даже, по фану, решил не полагаться на одну только реакцию, а имитировал воображаемое сопротивление противника, и перед каждым поворотом, перед тем, как пройти, или пролезть в очередной люк, проводил разведку. То с низу выгляну, то с верху, даже цеплялся к подволоку, и атаковал с него, а что, не все же муляжам с него выскакивать, то выкину из руки доспеха маленькое тактическое зеркальце, которое на самом деле существовало среди запасов только ради подачи световых сигналов на поверхности планеты (пережиток прошлого, абсолютно крайние меры), и посмотрю с его помощью за угол, то использовал разведывательный эндоскоп. Ох, чего только не было в наличие у Гардемарина. На самом деле много чего не было, но и имелось в достатке всяких тактических, и полезных в бою примочек. В общем, я развлекался, как мог. Для пущего веселья стал напевать 'Не вешать нос гардемарины'. Прицепилась ко мне песня, целый час уже напеваю.
Не вешать нос, Гардемарины!
Дурна ли жизнь, иль хороша.
Едины парус и Душа,
Едины парус и Душа!
Судьба и Родина едины!
Разведка прохода в машинное отделение показала какое-то движение. Ух ты, там приготовили живого врага? Здорово! Так, мощность на метелице низкая, даже броне пластину не поцарапаю. Надо атаковать.
– Граната!
– крикнул я через внешние динамики доспеха, и зашвырнул в люк пустой магазин.
Послышался громкий мат знакомым голосом, а затем я услышал звук падения. Тут же влетаю в машинное отделение, и открываю огонь по выскакивающим муляжам, и по полу рядом с лежащим на нем морпехом. К слову, это было не все машинное отделение, а только его отсек, ну, да, мне большего и не надо. Задача выполнена.
– Чисто!
– провозгласил я, глянув на своего сослуживца.
– Никита!
– крикнул я, ну, не люблю Алешку, не знаю почему, возможно, потому что он своей Софье изменил в Венеции.
– Какой Никита?
– Поднимался на ноги Гадел.
– Что с тобой, Ростислав, совсем с ума сошел?
– Ты должен был крикнуть Сашка, и мы бы обнялись радостно!
– я подошел к своему другу, - кино хорошее надо смотреть! Ты как? Почему не отслеживаешь противника?
– Какое кино? Какой противник? Тут муляжи одни...
– Гадел, тихо, слышишь, кто-то стрелял рядом.
– Я прислушался, - давай засаду устроим?
– Да ну тебя, - похоже, обиделся татарин, и покинул отсек машинного отделения.
Мне как-то резко стало грустно, я подобрал с пола магазин, и направился к ангару летной палубы, для выполнения крайнего задания.
У внешнего шлюза меня ждал один из унтер-лейтенантов, который показал, как пользоваться страховочным ремнем, и напомнил, как передвигаться по внешней обшивке, в условиях невесомости, и, используя что-то вроде магнитных присосок доспеха, а затем, выкинул меня в космос, болтаться на страховочном ремне.