Матрос Специального Назначения
Шрифт:
— На! хлебай сперва этот, потом запей этим.
— Эт чё такое? — взял я первый подкотельник в руки и, не раздумывая, одним глотком выпил содержимое. Тут же горло перехватило, из глаз брызнули слёзы и я судорожно начал глотать воздух.
— Спииртт!! Саня, да ты гребанулся! меня щас командир грохнет!! ууу мляя…
— Не ссать! была команда, спирт разбавленный, командир сам дал добро! запивай давай.
Я начал пить из второго подкотелькника. На этот раз чай с какими-то травками — очень сладкий и очень горячий. Сразу же бросило в пот.
—
— Саня, а фишка?
— Каплейт сказал спать, значит спать!
И, действительно, меня начало клонить в сон с невероятной быстротой. Я натянул поверх маскхалата комбез, упал на туго надутый бок «дождя», укрылся пологом, сверху меня с головой укрыли еще двумя плащ-палатками, и я отключился, напрочь забыв обо всем.
Утром я очумелый вылез из-под палаток и огляделся вокруг. Туманно. Возле двухскатного навеса за защитным экраном тлеет костерок-нодья из двух здоровенных выдолбленных изнутри чурбаков, кипятится несколько котелков. Тихо. Возле костерка на самодельном кресле тихо посапывает Федосов, нацепивший на одно ухо наушник от радиостанции и выводящий носом замысловатые рулады храпа.
Осторожно выползая из лёжки на свежий воздух, я начал прислушиваться к своим ощущениям. Дышится легко, в горле не першит, ломоты в теле никакой. Неужто выздоровел. Только вот есть хочется со страшной силой. Встал, покрутился на месте, попрыгал, размялся. Достал из рюкзака туго свернутое полотенце с умывальными принадлежностями.
— О, нарисовался! Как сам — живой, здоровый? — пробормотал проснувшийся Федос и начал опасливо оглядываться по сторонам, видно опасался бдительного ока командира.
— Ну, вроде нормально, переболел. У нас тут как?
— Тройка с Зеленым чешет район, через часик должны вернуться. Если ты здоров, пойдёшь командиром следующей тройки. Каплейт сказал, что его по возвращению Зелени или по поступлению докладов будить немедленно.
— Да пойду, конечно. Кэп сам задачу и район нарисует?
— Угу, — Федосов так смачно зевнул, что чуть не порвал рот, — а ты чего это купаться что ли идешь? Холодно, капец! и вообще — вышел в поле, живи как свинья!
— Неа, можешь свинствовать, а мне неохота. Пойду рыло почищу да бивни полирну — мне минеры советовали, говорят тонус повышается.
— Иди-иди, заодно еще воды принеси! надо будет завтрак уже готовить. У меня макарон полно, думаю с тушняком наварить.
Весь в мечтах о макаронах с тушенкой я побежал к ручейку, трясясь от холода. Ух, ну и дубак! а на лежке под палатками было очень даже тепло. Кое-как согревшись от бега, но все равно трясясь и выстукивая зубами, я отстегнул верх комбеза, снял верх маскхалата, олимпийку, тельняшку с длинным рукавом, потом тельняшку с коротким и остался с голым торсом. Блин, как кочан капусты — сто одежек! Стараясь не кричать, я начал плескаться ледяной водой, намыливаться и чистить зубы. Раздухарившись, снял кеды и, размотав портянки, принялся намывать ноги. Правы минеры, самочувствие
Сзади кто-то подошёл и начал возиться у меня за спиной.
— Эээ, матрос, место занято! — гаркнул я, оборачиваясь. Ишь ты — разведчика из себя корчит, пытается сзади подкрасться незаметно. Я тоже не лыком шит. Нехрен меня на бдительность проверять.
Вместо нашего разведчика я узрел большого серо-бурого медвежонка, пытавшегося умыкнуть мою пахучую портянку. Мишка в ужасе вылупился на меня, взмахнул в воздухе лапами и проревел что-то типа: «Мяяя ээээааа».
Совершенно не соображая, что передо мной дикое животное и где-то рядом могут бродить его родители, я заорал со страшной силой:
— Пашёл нахер отсюда ска-атина! я тебе сейчас всю морду разобью, фанеру к бою чилим, сука!
Маленький медведь проорал что-то еще и, навалив зловонную кучу на тропинке, стартанул в кусты, врезавшись по дороге башкой в ствол дерева.
— Застрелю падлу, — орал я ему в след. Медвежонок помахал башкой, приходя в себя, и начал ломится дальше сквозь кусты. Я, не обуваясь, побежал к месту дневки. Навстречу мне уже бежали Федос и Поповских с автоматами.
— Брейк, кто? — проорал Федос, занимая позицию для стрельбы с колена и водя стволом из стороны в сторону.
— Поймали тишину! — негромко скомандовал каплейт и начал вслушиваться.
— Медведь, тащ каплейт! Мелкий такой, без предков сам по себе шарахался, — тихонько пробормотал я и поежился. Форма осталась на берегу ручья, и утренний морозец пробирал до костей. Поповских немного послушал лес. Где-то неподалеку слышался треск сучьев и блеянье-мычанье медвежонка. В боевом порядке мы дошли до места моего умывания.
— Ого, куча какая! — восхитился каплейт. — Брейк, это ты навалил?
— Не, тащ кап-лейт, это я его напугал, — отвечал я, быстренько обмывая ноги, вытирая их полотенцем и наматывая портянки, — моюсь, слышу сзади крадется, думал, кто из наших шутит, а тут бац рыло такое мохнатое, ну я и заорал на него. А к вам кинулся, потому что скорее всего его мамаша где-то ходит.
— Ну да, скорее всего, так и есть. Не дай бог тройке Зеленова с ней встретиться. Сейчас все на базу. Смирнов, срочно связь с поисковой подгруппой! Федосов, готовь завтрак.
Когда я уминал макароны с тушенкой и закусывал их сухарями, совсем неподалеку от базы раздалось несколько автоматных очередей и послышались крики. Группа была в готовности рвануть на выручку, но Зеленый уже сам вышел на связь. Оказалось, они все-таки встретились на тропинке с мамашей медвежонка, но отпугнули её несколькими холостыми очередями. Медведица в отместку тоже навалила неслабую кучу и, ругаясь на своем животном языке, убежала через кусты. Рядышком с ней скакал медвежонок.
— Настучал всё-таки стервец! — сказал Федосов вгрызаясь в очищенную луковицу и заедая её макаронами. — Зачем ты, Брейк, медведю угрожал? Видишь, как обиделись. Того гляди сейчас еще папаша припрется.