Матросская тишина (сборник)
Шрифт:
— Вплоть до мелочей. Жители выведены из домов опасной зоны, все улицы и подъезды к месту работ перекрыты милицией.
— Связь штаба с шахтой?
— Телефонная и по рации.
— Аварийная и медслужба обеспечены?
— Подразделения для ликвидации аварий на водопроводе, газопроводе и канализационной сети, две пожарные машины, санитарные машины и врач с двумя санитарами находятся на безопасном расстоянии от места работ, — четко доложил полковник Журавлев.
Журавлев и Винниченко были одного звания, и трудно было сказать, кто из них выше по положению в сложной кадровой иерархии воинской службы, однако полковник Журавлев отлично понимал,
По лицу Винниченко было видно, что он остался доволен принятыми мерами предосторожности. Достаточно было и средств для ликвидации аварии, которая могла возникнуть.
Винниченко знал, что необходимых приборов для обезвреживания такой опасной авиабомбы в нашей части не было. После ночного телефонного разговора с Журавлевым он еще в Москве отчетливо представил себе сложную обстановку… Что предпринять? Этот вопрос мучил Винниченко, когда он по трапу поднимался в самолет; он стоял перед ним, когда самолет приближался к Ленинграду; он не давал покоя, когда полковник сел в штабную машину и на предельной скорости приближался к городу, затянутому холодным утренним туманом.
Оценив все возможные способы обезвреживания, включая и сверление взрывателя вручную, Винниченко в конце концов остановился на методе выплавления взрывчатого вещества из корпуса бомбы. Правда, этот способ далеко не безопасен. Он не исключал возможности самопроизвольного взрыва бомбы.
В самолете, а также по дороге из аэропорта полковник чертил схемы дистанционного управления процессом выплавления взрывчатки. Постепенно пришло окончательное решение: шланги паропроводов присоединить к подвижной деревянной раме и направить их к донной части бомбы, через которую производится заливка взрывчатки. К другому концу рамы привязать трос. Трос пропустить через блоки на поверхность, в укрытие. При натяжении троса шланги паропроводов будут постепенно входить внутрь бомбы, у которой предварительно должна быть отвинчена донная крышка. Деревянная рама дистанционного управления должна эластично перемещаться по неподвижным, прикрепленным к бомбе направляющим. Это решение еще более окрепло, когда он прибыл на место работ.
Обойдя земляной вал, возведенный вокруг шахты, и убедившись в правильности организации работ, Винниченко снял шинель и надел просторную робу.
Перед тем как спуститься в шахту, он сказал Журавлеву, что тому сейчас целесообразней всего находиться у себя в штабе.
— Ну что ж, капитан, показывай свое хозяйство. — Винниченко подмигнул Горелову, и тот, уже давно ожидавший этой команды, подошел к деревянной лестнице, взялся за поручни и первым полез в шахту.
Стенки шахты были закреплены толстыми шпунтовыми досками. Из глубины тянуло холодной, словно из погреба, сыростью. Насосы работали ритмично, непрерывно откачивая воду: шахта проходила через плывун.
— Молодцы, порядок, — проговорил полковник, спускаясь все глубже в шахту. Ноги скользили по мокрым и грязным ступенькам. Опускался он осторожно,
Вскоре после полковника Винниченко приехал капитан Скатерщиков. Его проводили в штаб, где он предъявил удостоверение личности полковнику Журавлеву и, по старшинству пожав руки офицерам, представился по фамилии.
— Не ждали? — улыбнувшись, спросил Скатерщиков.
— Да вроде бы нет… У нас, кажется, по вашей линии все в порядке, — ответил Журавлев, наблюдая за лицом капитана, по затаенной улыбке которого он понял, что приезд его вызван какой-то крайней необходимостью.
Радист-ефрейтор, сидевший с рацией в уголке комнаты, пристально наблюдал за лицом капитана. Он старался понять, кто это и зачем он приехал.
Инструктор райкома партии, молодой мужчина со светлыми, как ленок, жиденькими волосами, оторвавшись от блокнота, в котором он что-то писал, внимательно прислушивался к разговору полковника с прибывшим капитаном.
— У вас не предполагается перед началом обезвреживания бомбы оперативная летучка? — спросил Скатерщиков.
— А есть в ней необходимость? Личный состав, оборудование и паровые установки готовы приступить к работам, — ответил Журавлев, дав знак радисту-ефрейтору, чтобы тот выходил на связь с шахтой.
— В этом есть острая необходимость! — твердо ответил капитан и, посмотрев на майора Урусова и радиста, продолжал: — Разумеется, для офицеров и для членов штаба обеспечения которые будут непосредственно заняты в обезвреживании бомбы.
Тем временем радист связал Журавлева с шахтой, и полковник передал, что перед началом работ офицеры на несколько минут должны собраться в штабе на оперативную летучку.
Минут через пять в штаб, что расположился в двухстах метрах от земляного вала, вошли полковник Винниченко и капитан Горелов.
Журавлев представил вошедшим Скатерщикова:
— Капитан Скатерщиков. Срочно прибыл к нам с весьма важным заданием. Прошу, товарищ капитан. Только как можно короче и определеннее.
Дождавшись, пока офицеры и члены штаба обеспечения рассядутся за столом, покрытым красным полотнищем, капитан Скатерщиков достал из планшетки блокнот и развернул его.
— Товарищи, — начал он тихо, — сегодня ночью была перехвачена и расшифрована радиограмма. Я не буду пространно комментировать, что повлечет за собой неудача сегодняшних пиротехнических работ. Я только позволю себе обратить ваше внимание на то, что если эта бомба взорвется там, где она сейчас лежит, то все передаточные станции «Голоса Америки» на многих языках мира передадут в эфир сообщение о том, что в районе Смольного, почти под стенами типографии «Правды», под важнейшими коммуникациями, взорвалась не немецкая авиабомба, а бомба, заложенная якобы руками русских людей. Чтобы не отнимать вашего времени, я прочитаю текст расшифрованной радиограммы, которая вчера вечером была передана иностранной разведкой.
И Скатерщиков прочитал радиограмму.
В небольшом красном уголке домоуправления сгустилась тягучая тишина. Капитан Горелов встал. Лицо его было бледно, напряженно.
Первым заговорил Журавлев. Шрам на его лице нервически подергивался.
— Спасибо за сообщение, товарищ капитан. Передайте своему руководству, что мы приняли к сведению ваше сообщение и оно будет для нас основным условием нашего… успеха или… — Брови полковника плотно сошлись на переносице. Взгляд его неподвижно застыл на красном полотнище стола. — Как вы думаете, Павел Иванович? — спросил он у Винниченко.