Маттимео
Шрифт:
– Мои Тим и Тэсс! О, ты их видела!
– В голосе миссис Черчмаус зазвучала надежда. Матиас с силой ударил лапой в стену, гнев и отчаяние исказили его черты.
– Мы были еще под действием снадобья, и дождь застилал все пеленой, ты не могла их разглядеть. Надо верить тому, что говорит Джон: он видел, как их похитили. Какие же мы идиоты, что не поняли этого раньше!
Василика все еще качала головой, не желая поверить в случившееся.
– Джесс! Они должны быть там, внизу, вместе с Джесс. Сидят, завернувшись в теплые одеяла, и пьют
– Перестань, Василика! Они пропали, поверь мне. Но, клянусь своим мечом, я верну их!
Малыш Ролло совершенно потерялся под фартуками Василики и миссис Черчмаус, когда те кинулись друг другу на грудь и заплакали навзрыд. Джон приподнял голову.
– Маленькую Синтию Полевкинс и Сэма тоже. Они их всех увели, - печально сказал он.
Сестра Мей стала промывать рану Джона. Она стирала свои слезы, которые капали ему на лоб.
– Бедняжка Джесс, как мы скажем ей? Милые мои, маленькая Синтия ведь сирота. Да помилует судьба эту крошку, что-то с ней станется? Злые, гадкие существа! Как это жестоко и бессердечно - похитить наших детей. Какое несчастье!
Матиас положил лапу на сотрясавшиеся плечи Василики. Он словно онемел от горя. Мысли о сыне теснились у него в голове - строгий выговор, который он сделал ему, и двойное наказание за провинность. Теперь его увели. У Матиаса было такое чувство, будто вместе с сыном вырвали половину его сердца. Он любил Маттимео. Ему так радостно было узнавать самого себя и Василику в поступках и даже в маленьких проказах сынишки. Бедная Василика. Даже теперь она старается быть мужественной и утешает миссис Черчмаус.
Матиас прижал ее крепче.
– Не горюй, Василика, я верну нашего сына. Я верну их всех. Ничто не сможет остановить меня. Скоро он снова будет спать в своей постели в привратном домике, вот увидишь.
Миссис Черчмаус вновь принялась ухаживать за Джоном, а сестра Мей выскользнула из палаты, спеша передать печальную весть белке Джесс. Василика поднесла Ролло к окну палаты. Она смотрела на дождь.
– Я не смогу вернуться в наш привратный домик, пока там нет Маттимео. сказала она.
– Я останусь в аббатстве и буду заботиться о Ролло.
Матиас молча кивнул, и Василика утерла слезы на глазах и вздохнула.
– Ох, Маттимео, надеюсь, с тобой не будет никакой беды, сынок. Бедный Маттимео.
Маленький Ролло широко развел лапами, и мордочка у него стала такой же горестной, как у Василики.
– Бедный Матти пропал. А-ах-х-х!
Матиас встал с ними рядом, глядя в окно, за которым моросил дождь. В его глазах сквозь отчаяние и боль холодной молнией блеснули гнев и жажда отмщения.
12
В первый момент Маттимео не мог понять, проснулся он или все еще спит. У него отчаянно зачесалось ухо, но словно свинцовая тяжесть сковала все его конечности. Он мог лишь слегка приподнять лапу, но тогда и другая начинала двигаться вверх, как будто ее дергали на веревочке. Откуда-то издалека ему послышался отвратительный смех и звонкий свист хлыста.
Хлясь!
Его
Он был закован!
Витч с гадким хихиканьем медленно поднял свой хлесткий прут.
– Ну, давай, маменькин сынок, любимец аббатства, что ты теперь будешь делать, а?
Вновь и вновь взлетал и опускался хлыст, осыпая юного пленника беспорядочными ударами. Витч в возбуждении прыгал вокруг, размахивая своим ивовым прутом.
– Ха-ха, здесь нет этой дурацкой барсучихи, теперь меня некому остановить, так ведь? И мне уже не придется драить полы и отскабливать кастрюли. Вот тебе и вот, вот...
Он подскочил слишком близко. Маттимео, сжавшийся под градом жгучих ударов, увидел вдруг, что может дотянуться до Витча. Крепко сцепив лапы, мышонок рванулся изо всех сил, с шумом повалив противника. Он принялся бить, пинать и колошматить своего мучителя сковывавшей его лапы цепью.
– Помогите, помогите! Караул! Он убьет меня!
– в панике завопил Витч.
Трехпалый грубо растащил их в стороны. Он пинком повалил Маттимео и отшвырнул Витча к дальней стене.
– Раздери тебя клык! Ты прекратишь орать и визжать? Что здесь происходит?
Витч трясся от возмущения.
– Нечего меня толкать, Трехпалый. Слэгар разрешил мне разделаться с этим типом, когда вы закуете его в кандалы.
Трехпалый с отвращением взглянул на крысу.
– Хм, у тебя это не очень-то получилось, а? Насколько я видел, этот мышонок задал тебе хорошую трепку.
Витч рванулся вперед, размахивая хлыстом.
– Я его так проучу, что он никогда этого не забудет!
Трехпалый поймал прут и выдернул его из кулака Витча, потом крепко сгреб отбивающуюся крысу за шиворот.
– Ну уж нет, сопляк. Я тут за старшего, пока нет Слэгара. Здесь не должно быть ни звука, ясно? Чтобы ни единая тварь, которая рыскает снаружи, ничего не услышала. Так что веди себя смирно, а не то я пройдусь этим прутом по твоей спине, крыса.
Витч тяжело плюхнулся на подоконник, хныкая, но не смея ослушаться приказания ласки.
Маттимео огляделся. Другие пленники в цепях сидели вдоль стен: мыши, белки, ежи - все совсем еще юные. Он увидел Тима и Тэсс, а также бельчонка Сэма, прикованных у дальней стены. Бряцая кандалами, он помахал им.
– Сэм, Тим, Тэсс, как мы сюда попали?
– спросил он.
– А ну, тихо там!
– прикрикнул горностай Полухвост, погрозив Маттимео кинжалом - Заткнись, мышь. Тебе уже было сказано. Побереги свою глотку, она тебе еще пригодится, когда будешь отдуваться на ходу.
Полухвост отошел, и юная барсучиха, прикованная рядом с Маттимео, прошептала: