Мауи и Пеле держащие мир

Розов Александр Александрович

— Я не понял этой фразы про запрет, — признался Ксиан Тзу.

— Это же просто! — воскликнул Лукас, — Если вы попытаетесь наладить торговлю не с использованием государственных денег, а с использованием другого, более удобного эквивалента, например, золотого песка, как на Юконе в позапрошлом веке, то мигом окажетесь врагом государства, и оно упечет вас в тюрьму, не так ли?

— А ведь верно, — Ксиан Тзу сделал глоток крюшона и кивнул, — государство заставляет бизнесменов использовать в расчетах свои деньги, а само печатает их, когда захочет. Я читал, что в старые времена случались мятежи против бумажных денег.

— Случались, —

подтвердил философ, — но с тех пор все стало еще гораздо хуже. Первые фокусы государства с бумажными деньгами были просто воровством. А современная система государственно-банковских финансов, это порабощение с грубым насилием.

Эгерт Дэвис посмотрел на философа с некоторым недоумением.

— Лукас, а какая разница: бумажки или записи на электронных счетах в банке?

— Разница в том, — ответил Лукас, — что бумажные деньги, можно физически держать в кармане, а с электронными деньгами так не получится. Это цифра в компьютере банка, которую банк в любой момент может стереть. Но, главное не форма денег, а кредитно-инвестиционная машина, которая выжимает из гражданина абсолютно все реальные ценности. Как ты думаешь, почему практически все работающие индивиды в нашем цивилизованном мире должны банку денег, хотя банк не производит ничего ценного. Вообще ничего. Ни одной вещи, ни одного байта полезной информации, и ни одной потребляемой реальной услуги.

— Почему же никакой услуги? Банк берет деньги у одних, дает другим под проценты, и оставляет себе комиссионные.

— Нет! Так работали древние банки времен египетских пирамид. А сейчас все иначе. Я полагаю, Ксиан, как бизнесмен, не откажется объяснить, как это выглядит.

Ксиан Тзу (или Варлок) обаятельно улыбнулся.

— Я не финансист, а коммивояжер, но попробую. Сейчас все происходит примерно так. Национальный банк просто записывает в компьютере сумму электронных денег и, за оговоренные проценты, передает коммерческим банкам. Коммерческие банки, уже за большие проценты, передают это предприятиям или гражданам. А дальше записанная сумма работает, как обычные деньги.

— Замечательно! — воскликнул Лукас, — А чем обеспечены эти деньги?

— Вообще-то, ничем, — ответил Ксиан Тзу, — государство следит, чтобы рост цен из-за эмиссии необеспеченных денег через банки не шел слишком быстро, вот и все.

— Замечательно! — повторил философ, — И какой получается самый выгодный бизнес?

— Управлять цифрами в национальном банке, — с той же улыбкой ответил, Ксиан Тзу — но, доступ к этому бизнесу уже называется политикой.

— Все точно, — Лукас кивнул, — самый выгодный бизнес, это произвольная запись цифр, превращаемых бюрократической машиной в обменный эквивалент реальных ценностей. Мюррей Ротбард в своей знаменитой и скандальной книге «Как государство завладело денежной системой общества», объясняет подробно, как работает эта машина.

— Лукас, милый, — вмешалась Олив, — ты опять оседлал своего боевого слона…

— Ладно-ладно, моя любимая стрекоза, я уже меняю тему! Поговорим о…

— …Об искусстве, — предложила она, — ведь Эгерт, как-никак, великий клип-художник.

— Просто, клип-художник, — ответил Эгерт Дэвис.

— Ты очень хороший художник, — высказала свое мнение Вави.

— А

можно посмотреть что-нибудь из ваших картин? — спросил Ксиан Тзу.

— Еще бы! — Дэвис взмахнул руками, — Но, это не картины. Это клипы, кусочки миров, которые я создаю, чтобы поделиться красотой… Ладно, я впал в дурной пафос, а надо просто показать вам эти клипы. Пошли в мастерскую… Точнее, в мою каюту.

* * *

Экологическая баржа «Вегетрон». Несколько позже. Авиатор.

Когда он пришел в себя, первая мысль была: «меня ранило в голову, я ослеп». Ужас и обида затопили сознание. Губы сами произнесли короткое ругательство.

— Дыши свободно, Махно, — с легкой дружеской иронией ответил знакомый голос.

— Это ты, Варлок? Дыши свободно. И скажи прямо: что со мной?

— С тобой Фортуна. Пуля сломала ребро и отклонилась. Касательное ранение. Ты еще отстреливался, и тебя зацепила вторая пуля — тоже касательно. По голове. Док Протей сказал: заживет. А меня зовут Ксиан Тзу, я коммивояжер с Филиппин.

— Стоп! — перебил Махно, — Если удар был касательный, то почему я ничего не вижу?

— Потому, что ночь, — ответил Варлок, — Хочешь, я включу свет?

— Хочу…

— Ладно.

Вспыхнула галогенная лампочка над кроватью, выхватив из темноты четверть каюты-медпункта, и фигуру разведчика, который сейчас был похож на молодого оборотистого коммивояжера — уроженца Филиппин. Он умел перевоплощаться.

— …Хвала Джа, зрение в норме, — Махно облегченно вздохнул, — А кто на той кровати?

— Там Гремлин. Его зацепило основательнее, чем тебя. Кстати, он теперь Арчи Дагд, а Пикачу — Мэло Гереро. Протей — Хейво Хийси, я — Ксиан Тзу, я уже представлялся, ты — Улат Вук. Бумаги потом прочтешь, но имей в виду, что ты из Македонии.

— Македония, это ОК. Язык — южно-славянский, типа, родной. А кого еще зацепило?

— Всех, кроме меня и Пикачу. Четверо наших уже общаются с Джа на небе. У доктора Протея оказалось не слишком много пациентов.

— Вот, значит, как… — Махно вздохнул, — но дело мы сделали?

— Сделали. А я, кстати, должен сказать тебе «спасибо» за то, что ты меня провоцировал тренироваться в авиа-ремесле. Я нормально довел нашу птичку до атолла Сувароу.

— Удачно получилось, — согласился Махно, — слушай, а мне можно вставать?

— Можно. Ты уже много раз вставал, просто, наверное, не помнишь.

— Не помню.

— Ну, ничего. Повторим это уже осознанно. Речь идет о прогулке в сортир, не так ли?

— Ты догадлив, как всегда.

— Это моя функция, — Варлок улыбнулся, — пошли, Махно. А потом посидим в кают-компании, попьем чая, и я расскажу тебе нечто.

* * *

Ночь. Море и звезды за окном кают-компании.

Плещутся волны.

Старый фаянсовый чайник и керамические чашки на низком бамбуковом столе.

Циновки вместо стульев.

И электронный планшет с широким гибким экраном. Удобная штука.

Варлок потыкал стилосом в экран, и предложил Махно:

— Прочти сначала вот это. Только очень-очень спокойно.

— Что там? — произнес авиатор, делая глоток чая и бросая взгляд на экран.

— Очень-очень спокойно, — повторил разведчик.