Маулихакти или Вернись ко мне!
Шрифт:
— Кто тебя послал? — взревел безликий. Совершенно нечеловеческий голос пробирал до костей. — Кто тебя послал, тварь?
— Наставник, это… — попытался влезть мой недавний защитник, поднимаясь с пола.
— Заткнись, идиот! С вами я еще поговорю, почему вы не убили эту тварь сразу, как увидели.
— Дэмиандриэль, это маули! — проговорил уфир, вытирая окровавленные губы.
— Чистокровная маули? Их уже больше полувека никто не видел! Она перевертишь, или маг под мороком, а может, какой-то некромант откопал ее тело! А вы, недоноски, поверили!
— Дэмиан, клянусь Береженой, она маули! Я видел! — увещевал Хемах,
— Как вы могли поверить ауре? Ведь, прекрасно знаете, что ее сияние может подделать любой сносный маг?
— Я видел сердце души, она сама позволила! Я видел, Дэмиан! Она маули. Настоящая, живая! Отпусти ее! — старший из пятерки положил руку на плечо безликому.
Тот нехотя разжал пальцы и я рухнула на пол, свернувшись клубочком и судорожно хватая воздух.
— Она не может быть маули! Где ее хакт? — шипел безликий.
— Нет у нее хакта, она не проходила ритуал! — выкрикнул Лиамер, наклоняясь ко мне.
— Маулэя, как вы?
— Все мужики — козлы! — с чувством просипела я.
Все трое посмотрели на меня очень удивленными взглядами, лица безликого я, конечно, не видела, но по тому, как резко он ко мне обернулся, было понятно, что и он удивлен. Я даже не поняла, на что они так реагируют, а потом подумала, что скорее всего здесь нет горный козлов, чтобы был понятен смысл фразы.
Лиамер протянул мне руку, но я ее проигнорировала, поднялась сама, опираясь на многострадальную стену. Вот ведь, уроды! Что это за мир, где никто не может определиться, что делать с новенькой. Убили бы и все, так нет же! Им нужно устроить целый спектакль. На шум и крики сбежались все со второго этажа, кроме Алана. Веорента подошла ко мне и любезно поддержала, я благодарно улыбнулась, и мы отковыляли подальше от этих, пусть сами разбираются.
— Что здесь случилось? Я думала они не тронут тебя. — шепотом спросила женщина.
— Женской логикой страдают, утырки! Определится не могут, что со мной делать, а из-за этого страдает твоя мебель и моя шея. — я была зла, зла настолько что хотелось крыть всех матом или просто орать на одной ноте.
Да, я действительно в этом мире человек новый, многого просто не понимаю и, наверное, не пойму. Да, у них тут свои порядки, причем не сильно отличные от земных. У нас, даже в современном мире полно таких силовых ситуаций, хотя с экрана телека вещают о гуманизме и равноправии. Но равноправия нет, а что уж говорить о диком мире, который недалеко уполз от средневековья! Да, я согласна и с тем, что я лошадка темная и черт знает, что от меня ждать, но их поведение просто нелепо. Сами утверждают, что я помру и при этом не оставляют в покое, ну что за… существа. Называть их людьми глупо, а нелюдями еще глупее, как будто единственная характеристика другой расы, так это то, что она не человеческая. Разве не бред? Моя соображалка уже подсказала, что если я все-таки приживусь в этом мире, то стану первой активисткой за равноправие рас, а оно тут явно хромает.
Бросила еще один гневный взгляд на этого Дэмиандриэля, блин язык сломаешь, пока выговоришь, тот обернулся к нам, хотя мы были в самом дальнем углу зала, и повернул свой овал на меня. Глаз там по-прежнему не было, но я была уверена, что он смотрит на меня очень недовольно.
— Я его боюсь! — тихо призналась Веорента.
— Аналогично! — тоном заговорщика ответила я. — А ты не знаешь кто он?
— Нет, откуда? Я же
Пятеро продолжали что-то втолковывать своему начальнику, усиленно жестикулируя, но не повышая голос. Тот, наконец, не выдержал и поднял руку.
— Умолкните! — вроде бы приличное слово, а прозвучало хуже, чем "заткнитесь". — Я уже понял, что вам ничего поручать нельзя, вы потеряли мое доверие. Я останусь вашим наставником, просто потому что других нет, но вашим манеером больше быть не желаю. Пусть с вами другие разбираются! Если вы настолько не цените свои жизни, то пусть так! Мне плевать, но вы не думаете и о ваших маули! Вам и на них плевать? А такую безответственность я терпеть не буду. Не хочу хоронить их, а перед этим наблюдать их агонию!
Пятерка потрясенно молчала. Видимо сейчас произошел исторический момент, и он произошел из-за меня, а точнее из-за того, что эти вояки меня не прирезали сразу. Я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. Этот безликий у них главный и судя по тому, что его называют наставником, пользуется большим уважением, но он же считает меня опасной, как я поняла, шпионом.
— А что, у вас тут война? — наклонилась я к уху полукровки.
— Что вы! Уже давно мирно живем! Последняя пятьдесят лет назад закончилась. Мой отец на ней был и дед.
Пятьдесят лет… этот тоже что-то говорил про пятьдесят лет. Почему мне кажется, что я явно что-то упускаю, кажется, что еще чуть-чуть и я что-то пойму, причем очень важное, но нужная мысль ускользает.
Безликий развернулся и направился ко мне. Я вцепилась похолодевшими пальцами в лавку. Теперь, после такой пламенной речи, меня точно никто защищать не станет.
— Только быстро! — почти выкрикнула я и зажмурилась. В следующий миг мне в подбородок уперлось что-то холодное, а Веорента с криком отскочила от меня.
Я открыла один глаз и увидела, как этот упер мне под подбородок странное волнообразное лезвие кинжала с стремя клинками, по-моему похожими сражались в Индии в древности, но я не уверена, могу лишь сказать, что вместо страха я с восхищением уставилась на оружие.
Я никогда не была фанаткой холодного оружия, даже более того, всегда считала себя пацифистом, но то, что этот воин держал в руках, и не было оружием. Это было произведение искусства. Я аккуратно сняла свой подбородок с кончика лезвия и с придыханием, не отрывая взгляда от клинка, произнесла:
— Дай, посмотреть, подержать, на минуту!
"Ой, дура!" — охнула моя соображалка.
По залу прокатился дружный ошарашенный вздох.
Дэмиандриэль крутанул клинок и протянул мне. Я взяла его дрожащими пальцами, едва не роняя голодную слюну на стол. Это не кинжал. Это музыка фантазии самого лучшего из оружейников. Два волнообразных, обоюдоострых клинка, насажанных на одну рукоять-петлю, чтобы продевать в нее пальцы, фиксируя тем самым оружие в руке и прикрыть ладонь при ударе. Из внешнего плетения петли выступает третий клинок, более коротки и узкий, видно для простых и резких тычков. Вот так дашь в челюсть противнику, и она останется на клинке. Два других лезвия словно языки пламени широкие, чуть сужающиеся к кончику. Метал светло-голубой, почти белый. Сверкает и переливается словно алебастр на свету. Рукоять дорогая, но такая, чтобы было удобно держать в ладони. Лезвия украшено с обоих сторон всевозможными символами.