Маверик
Шрифт:
До сих пор пребывая в боевом режиме, я мгновенно смещаюсь в сторону, за миг охватывая окружающее пространство, и лишь после этого опускаю револьвер.
Как ни странно, вокруг не пустыня. Я стою на покрытом зеленью холме, заросшем бурьяном и кустарниками. На расстоянии нескольких десятков метров у подножия этого холма имеется инсталляция, где до появления в нашей жизни Сопряжения, наверное, фотографировались туристы. Выглядит она, как здоровые белые буквы Я?АКРУ.
Справа и чуть сзади из травы вырастает плоская
Вонь же исходит от какой-то трёхлапой чешуйчатой кракозябры размером с барана, валяющейся на солнце. Причём, явно уже не первый день. Кто-то отгрыз ей башку и оставил гнить в одиночестве. Видок, как и запах, мягко говоря, так себе.
Мой отряд рассыпан по приличной площади, но все в поле зрения. Каждый успешно справился с простейшей задачей не потеряться при прыжке, что безмерно радует.
Тай замер в стороне, окидывая ленивым взглядом безлюдную местность. Если он спокоен, значит, угроз поблизости нет. А вот приближающиеся Мэтт и Нако до сих пор на взводе. Особенно Пиромант, который едва не дымится.
— Адские колокола! — бросает, подходя, парень. — Я думал, там и останемся! Ты видел, сколько их там набилось?!
— Я так понимаю, эта дрянь нам больше не встретится? — Иктоми кивает на жетон, до сих пор зажатый в моей руке.
— Нет, но она просила вам передать свои глубочайшие извинения. Можно сказать, Амира была убита горем.
Полицейская на миг замирает с непередаваемым выражением лица, после чего раздосадованно трясёт головой.
— Лучше бы вместо свои дурацких каламбуров нашёл мне медаль.
— Какую медаль?
— Золотую! За мою потрясающую выдержку и самоконтроль в боевой обстановке. Эта коза, мать её, в башке у меня покопалась, а я даже стрелу ей в задницу не всадила.
— Мы все восхищены твоим хладнокровием, не так ли?
Тай дважды вежливо хлопает.
— Ага, — выдыхает Гидеон, — это лицо восхищённого человека, — он указывает большим пальцем на свою физиономию, где читается только разбитость и уходящее напряжение.
— Пубертатная язва! — полицейская демонстрирует ему средний палец.
— И этот человек запрещал мне ковыряться в носу, — патетически восклицаю я. — В смысле, что-то там мне выговаривал насчёт плохого примера для подрастающего поколения.
Средний палец наводится на меня.
— Подрастающее поколение, а ты что скажешь? — со смешком поворачиваюсь к Мэтту.
Тот задерживает взгляд на разлагающейся туше монстра и устало отвечает:
— Вы можете эти ваши прелюдии в другой обстановке устраивать?
Из Николая вырывается сдавленный смешок, а из его кольца материализуется банка пива.
— Это ты откуда таких слов набрался?! — вскидывается
— А я здесь не при чём, и вообще он прав. Давай отложим до вечера.
Девушка шипит, бурчит и пинает траву под ногами.
Хочу посмотреть свой трофей, но тут на Трансивер поступает звонок от Ваалиса. Ставлю его на громкую связь.
— Егерь, я уже просил воздержаться от необдуманных решений. С кем ты опять затеял войну?
Осьминожка звучит больше утомлённо, чем раздражённо, словно заранее понимает бесполезность этой затеи — взывать к моей совести.
— Я отвергаю эти гнусные инсинуации! Моя совесть чиста, как слезинка младенца!
— Слова-то какие длинные… — тихонько вздыхает Гидеон.
— Дай угадаю, они сами на тебя напали, — если бы лидер Пульсаров был способен, в его голосе звучал бы сарказм.
— Именно так всё и было. Нако, подтверди!
— Не верь ему! — кричит девушка. — Егерь вероломно напал на лагерь святош-пацифистов!
— Точно, — в перерывах между глотками роняет Тай.
— И ты Брут!
Ваалис не успевает ответить, потому что устройство вновь пиликает. Параллельный звонок от неизвестного адресата с позывным Гренн.
— Погоди, тут по второй линии звонят.
Отвечаю, и на дисплее появляется треугольная розоватая морда незнакомого мне силирийца.
— Егерь, надо полагать, — произносит он гулким невыразительным голосом.
Через монитор не работает Оценка, увы, хотя мне очень любопытно изучить оппонента.
— Гренн, стало быть, — в тон ему так же глубокомысленно отвечаю я.
— Да. Я возглавляю ветвь Династии Аргла на Земле. Ты убил Претендента, с которым у нас был заключён союз.
— Сочувствую вашей утрате. К похоронам можете ждать от меня букет.
— Из-за тебя наш клан нарушил соглашение, — невозмутимо продолжает Гренн. — Защита не была обеспечена.
— Так бывает, если отсиживаться по чуланам, — пожимаю плечами.
— Ты обвиняешь нас в трусости? — вежливо уточняет собеседник.
— Скорее констатирую очевидную истину. Несение службы только в ночные часы не способствует выживанию ваших подопечных.
Гренн молчит несколько секунд и выдаёт через вертикальные линии на своей уродливой морде:
— Справедливо. Довод принимается.
— Ага.
Ебанутые.
— Наша честь требует возможности пресечь этот непростительный эксцесс.
Хочется стукнуть его словарём по башке, чтобы говорил нормально.
— А моя честь требует компенсации за потраченное время и нервы. Приму в аркане или жетонах.
Гренн обдумывает сказанное и выдаёт:
— Неверно. Довод не принимается. Долг висит на тебе. Ты убил ту, что звали Шехерезадой.
— Она вообще-то пыталась меня и мой отряд зазомбировать.