Мавзолей для братка
Шрифт:
– Ну почему? Можно, к примеру, съездить в Бубастис, добиться аудиенции у главной жрицы, выпросить новорожденного котика… Кстати, придется отстегнуть храму кругленькую сумму в виде добровольного пожертвования. Они, конечно, котятами не торгуют, но и бесплатно их не раздают. Кому попало… – Последнее замечание адресовалось Жанне, уставшей от атак и придвинувшей к себе кочергу. – Священное животное. Не ехзар какой-нибудь…
– Тогда чего же мы тут сидим! – подскочил Дмитрий Михайлович. – Собираемся и…
– …и холить-лелеять его пару-тройку лет, – закончил вор, невинно глядя в потолок. – Или Та-Бастаа несмышленыш нужен?
Крыть было нечем, и вскочивший на ноги ученый снова медленно уселся на свое место. Тут слово взял молча обдумывавший что-то доселе Жора:
– Не знаю, как там насчет родословной… – не очень уверенно начал он.
– Ты считаешь? – перебила его Жанна, загораясь…
– Нет, нет и еще раз нет!
Сказать, что Дмитрий Михайлович сердился, означало не сказать ничего. Он был возмущен, разгневан! Он просто кипел, шипел и пузырился от гнева! Таким его еще никто из товарищей не видел. Никогда.
– Я готов, конечно, для спасения Сергея Витальевича вернуть нас троих обратно, а потом переправить вас, Георгий Владимирович, туда, куда вы просите. Но взять с собой ЭТОГО!.. Нет, нет и еще раз нет! Даже не просите!..
Разговор, естественно, происходил с глазу на глаз, без Нестаха, выдворенного под очень благовидным предлогом. Растаявшего вора согласилась на полчасика увести Жанна, и то после настойчивых просьб Арталетова. Прогуляться под ручку до рынка, а вовсе не туда, куда вы подумали.
– И дело даже не в том, что мы тащим в будущее человека из прошлого, создавая тем самым неслыханный, чудовищный анахронизм! В конце концов, мы уже имеем прецедент – нашу милую Жанну… Но вы ведь хотите взять его туда НА ВРЕМЯ, чтобы потом преспокойно вернуть назад. Нет, я не могу этого позволить!
– Значит, вы хотите, чтобы этот тип без руля, ветрил и нравственных принципов остался здесь, снова от скуки напился в каком-нибудь кабачке, растрепал про наши планы ограбить государственную могилу?.. Да нас к нашему возвращению уже будет поджидать целая толпа радостных встречающих! С копьями в руках и кандалами наготове.
– Но вы же понимаете…
– Что он, возвратившись, начнет направо и налево рассказывать о чудесах, виденных в двадцать первом веке? Да кто же ему поверит, Господи? Что, мало было в прошлые века сказочников, юродивых, да и просто сумасшедших, плетших всякие небылицы о грядущих веках?
– И все равно…
– Да он уже сейчас рассказывает нечто подобное, причем совсем без нашего с вами участия. Вам что, мало его «пророчеств» о мавзолее, выносе Сталина и этом… приватизаторе? Вы только портрет Владимира Ильича на его груди вспомните!
– Ну, я не знаю… – замялся Горенштейн, чувствуя, что все его доводы разбиваются железобетонными аргументами Георгия в прах. – Но вы не можете отрицать, что Нестах – отъявленный негодяй! Как я могу быть уверен в сохранности имущества Сергея Витальевича, когда там будет во все щели совать свой нос этот клептоман? Это же криминальный тип!
– Эх, Дмитрий Михайлович, Дмитрий Михайлович, – горестно вздохнул Арталетов, с сожалением умудренного опытом человека глядя на ученого, как на несмышленыша, выдавшего очередную глупость. – Если бы вы знали, за каким криминальным типом я собираюсь, то так не говорили… Это Нестах – негодяй? Да Нестах – выпускник института благородных девиц по сравнению с этим
– Ну что, – Георгий, снова превратившийся в шевалье д’Арталетта, придирчиво осмотрел себя в зеркале. – Кажется, на этот раз я несколько лучше подготовился к путешествию…
Да, что ни говори, а человек, проживший в чужой среде несколько месяцев, даст сто очков вперед новичку, лишь в первый раз ступающему на незнакомую для себя почву.
Арталетову даже смешно было вспомнить, каким чучелом огородным он в прошлый раз явился в средневековую Францию, наивно надеясь сойти там за своего. Мосфильмовские обноски, даже если их носил прославленный киноактер, никак не могут сойти за дворянский костюм. А д’Арталетт, как ни крути, пусть небольшого калибра, но все-таки вельможа. Жаль только – казненный… Но ведь средства массовой информации тогда не так уж были и развиты? Газет и тех не придумали. Все, кроме королевских ордонансов [15] , – слухи и домыслы, «сарафанное радио» и откровенные спекуляции. А-а! Авось и сойдет.
15
Ордонансы (от франц. «ordonner» – «приказывать») – в ряде государств Западной Европы, в частности во Франции, в XII—XIX веках – королевские указы.
Нет, этот новый колет, который своими руками вышила Жанна, даже лучше того будет, доставшегося палачу вместе со всем имуществом казненного. А ведь за него пришлось папаше Лярю целых два экю выложить. И чего девчонке не заняться на родине честным, достойным ремеслом? Зачем к разбойникам подалась?..
«Пора…»
Георгий пристегнул к поясу кинжал, водрузил на голову берет и взял со стола шпагу в ножнах (тоже не та первая его «тыкалка», а солидное боевое оружие). Ветерком пробежала мысль о том, что все эти манипуляции походят на подготовку к космическому старту, лишь вместо скафандра – средневековый наряд. Вполне здравая мысль, между прочим.
– Я готов, – просто сказал он друзьям, ждавшим за дверью. – Вперед…
– Может, все-таки возьмешь меня с собой? – прижалась к плечу зареванным лицом Жанна. – Или не поедешь… Бог с ним, с этим котом. Найдем и здесь где-нибудь. Мало ли их по помойкам шастает? И все на одно лицо… На морду то есть…
– В самом деле, братан! – горячо поддержал девушку Нестах, уже чувствовавший себя в будущем как дома и успевший изучить все окрестности. – До фига их тут, котов этих! Зачем куда-то переться? Я с одним на помойке перемигнулся: полосатый, здоровенный, лохматый – большого ума, чувствуется, котяра! Я его даже зауважал… Самое то, что Та-Бастаа этой нужно. Да он их там всех…
– Такого, боюсь, не найдем, – вздохнул Георгий, легонько чмокнул любимую в теплую золотистую макушку и решительно отстранил.
– Ну, Дмитрий Михайлович, приступим?..
Часть вторая
Париж на час
9
«Донором крови и ее компонентов может быть каждый дееспособный гражданин в возрасте от 18 до 60 лет…»