Maximus Rex: О.Р.Д.А
Шрифт:
«Я не уверена, что помощь Ассамы, это то что нам нужно, красавчик. Но…»
— Но что? — вслух уже, мешая уровни восприятия собеседников, спросил я.
«Но на безрыбье и рак рыба, да и кулачок блондинка. Давай, мой хороший, я в тебя верю, спаси наши задницы…»
Это было последнее, что я увидел и услышал более-менее осознанно.
Потолок перед глазами завертелся. Я оказался словно внутри сбросившей меня с гребня волны, перемалывающей и не дающей вынырнуть на поверхность. Исчезли чужие голоса, даже голос Доминики пропал. Словно погас свет
Шею и плечо буквально ожгло могильным холодом, тело на несколько мгновений оказалось как будто в невесомости. Я распахнул глаза, потолок перед взором закружился с такой скоростью, что почувствовал себя в космосе среди стелящихся в линии звезд.
Несколько секунд калейдоскопа вокруг, а после я словно упал с огромной высоты плашмя в воду. Выгнувшись дугой, в беззвучном крике боли, почувствовал, как закатываются глаза и на меня наваливается непроглядная, густая тьма.
На несколько мгновений подступил самый настоящий животный страх, но практически сразу я обрел привычное ледяное спокойствие. И сейчас изо всех сил рванулся из тьмы к свету, обратно в реальный мир, словно пытаясь выгрести с глубины.
Выгреб.
Вынырнув из липкой паутины беспамятства, почти сразу глухо застонал от невыносимой боли и мерзкого чувства тяжелой тоски. Открыв глаза, щурясь, с трудом осмотрелся.
Выгреб-то выгреб. Вопрос только теперь: куда я попал?
Глава 30
Начиная понемногу осознавать действительность, я постепенно приходил в себя.
Мышцы сковывала усталая немощь, которая едва позволяла шевелиться; у меня было когда-то нечто похожее — после дичайшего похмелья. Но именно что нечто похожее — сейчас ощущение были вдесятеро поганей. Со стоном обхватив голову руками, я перевел дыхание, массируя виски и пытаясь прорваться сквозь тягучую пелену, сковавшее все тело. Стиснув зубы, неимоверным усилием заставляя себя двигаться, со старческим кряхтением поднялся.
Вокруг только голый камень и густой, почти осязаемый молочный туман.
«И что это значит?»
Мысль ушла в пустоту. Ушла и не вернулась: Доминики, к которой уже привык как к части себя, рядом больше не было.
Белесая пелена вокруг не расступалась. Я осмотрелся — на мне полный комплект экипировки, амулет, перстень на месте. Повернув его, я вызвал меч — раскрасивший серую пелену вокруг в оттенки зеленого.
Неожиданно молочно-белая патока вязкого тумана разошлась, и на меня вышел… я.
Это был мой двойник — также в экипировке авантюриста, с Зеленым листом в руке и знакомой по отражению в зеркале усмешкой. Вот только клинок его меча светился грязно-серым цветом, а глаза двойника были полностью черные, блестящие глянцем абсолютного мрака. Из глазниц, словно слезы, текла маслянисто-черная тьма.
Свистнул рядом клинок — двойник на меня напал даже не поздоровавшись. Отразив пару ударов, я попятился. Противник вдруг чуть склонил голову и улыбнулся — очень и очень знакомо. При этом совершенно чуждо —
Отразив удар и коротко обернувшись, я увидел, что позади меня арка прохода, в котором клубится густой мрак чернильной тьмы. Туда меня и загонял, причем очень умело, двойник. Он при этом молчал, но продолжал строить довольно мерзкие гримасы, погано улыбаясь.
Я ударил. И еще раз. И еще. Темный двойник легко уходил от ударов, даже не отбивая. Ну конечно же, это ведь я сам — а самого себя победить сложно. Если вообще возможно.
Впрочем, я не останавливался. Бил и бил, сам отбивая и уходя от ударов.
Поединок продолжался долго. Очень долго — минуты три уже. Оказавшись на самом пороге арки, чувствуя позади могильный холод, я чутьем понял, что шаг назад, во тьму — это конец разумного существования. Черный двойник, последнюю минуту меня теснивший, увеличил темп — видя мою усталость.
Все. Да ну его в задницу. Я устал.
Так бывает, когда человек бежит от смертельной опасности, но у него просто заканчиваются силы. И единственное что остается из желаний — это лечь и принять смерть.
Исходящий серо-грязной дымкой изогнутый клинок уже падал сверху.
Не смог я. Никакого желания жить и бороться у меня больше не было — обессиленно опустив меч, я обреченно шагнул под удар, навстречу смерти. Но клинок, который должен был перерубить меня напополам, прошел мимо — в последний момент я уклонился в пируэте и отпрыгнул в сторону.
Развернувшись, посмотрел на двойника. На таком знакомом и одновременно чуждом лице мелькнуло недоумение. И только после этого противник опустил взгляд, глядя на торчащий из живота мой меч.
— Нашел с кем связываться, придурок, — со злостью фыркнул я.
Симулировать обреченность конечно было непросто, но я справился. И выжил здесь и сейчас я, а не это собранное каким-то злым гением жалкое подобии моей копии. Фигура двойника уже развеивалась темным сгустком, растворяясь в молочно-белой пелене вокруг, на несколько мгновений изуродовав ее темными разводами.
Звякнул о камень упавший меч — оставшийся здесь, со мной.
Погасший в тумане звонкий лязг металла словно выключил и мою злость. Даже ярость — все же притупить эмоции и сделать вид что потерял жажду жизни оказалось ну очень непросто.
— Спокойнее нужно быть. Спокойнее, — негромко прошептал я, поднимая клинок.
Позади вдруг дохнуло жаром. Словно задул пустынный самум — и туман сразу развеялся. Я оглянулся по сторонам и понял, что нахожусь на вершине горного плато. Ветер дул все сильнее, но холодно не было — так бывает в пустыне жарким днем, когда ветер не несет прохлады, как сильно бы не задувало.
Вот только пустыни рядом не наблюдалось, а плоская площадка плато была понизу окутана молочно-белым туманом, из которого я совсем недавно вырвался. Белое море, подобное можно из иллюминатора самолета иногда наблюдать.