Маячок моеи? души

Шаронина Мария

Как бы не хотелось портить семейную идилию, адмирал все же предложил:

– Архары, предлагаю нам всем, в ожидании архара Шерая, спуститься в служебное кафе и выпить по чашке крепкого чая. – Честно признаться, я сегодня даже не обедал, – встав со своего места, произнес мужчина.

– Для нас это будет честь, адмирал, – с легким, уважительным поклоном голы, генерал ответил за них обоих, принимая предложение старшего по званию.

Тяжелее всего дается ожидание…

В такие вот тягостные моменты,

успеваешь надумать в голове разных ужасов, которые, то и дело заставляют материнское тревожное сердце биться чаще.

Мужчины, почти осязаемо чувствовали напряжение, сковавшее архару Оливию.

– Огонек, ты как? – забота и участие в голосе мужа, заставили Оливию хоть ненадолго выбраться из тревожных дум.

– Плохо, – не стала отпираться женщина, поднимая зеленые, влажные от сдерживаемых слез глаза. Ей действительно было плохо, и не только морально, но и физически. Кружилась голова, подташнивало, причем с каждой секундой все сильнее.

"Боже, да меня сейчас банально вывернет, прямо перед всеми!" – это была последняя мысль перед тем, как резко встать, и побежать в сторону туалетной комнаты, виденную по пути в кафетерий.

– Оливия! – встревоженный крик мужа она слышала уже спиной, считая секунды до вожделенной двери.

Залетев в дамскую комнату, она успела рухнуть на колени в ближайшей кабинке, где ее мгновенно стошнило.

– Огонек, – чувствуя на своих волосах руки мужа, убиравшие мешавшие пряди, вспомнила, что точно так же и в таком положении, они были десять лет назад, когда она забеременела Лиаром.

Только декорации не те, тогда ее тошнило в их собственном доме.

Рвотные позывы ушли быстро, оставив после себя неприподъемную усталость.

Поднявшись с помощью мужа, Оливия подошла к раковине, умылась и прополоскала рот, а потом, все так же молча, уткнулась в крепкую грудь мужа, чтобы разреветься.

– Ну, что ты, моя девочка, все с нашей малышкой хорошо, я в этом уверен, – гладя по спине вздрагивающую жену, Дэнар старался успокоить ту, которая за десять лет, с момента их встречи, стала той, кто держит в своих руках его сердце, которое тоже, как сумашедшее, волнуется за судьбу дочери.

– М…мы… Кажжется беременны, – все еще всхлипывая, озвучила свою догадку огонек, от чего руки рарка, еще сильнее сжали любимую в объятиях.

– Ты уверена? – рвано выдохнул мужчина, чувствуя, как к терзавшим, его на протяжении уже нескольких часов злости, бессилию и переживанию, прибавляется сумашедшее, заполняющее всю душу, безграничное счастье.

– На девяносто девять и девять процентов, – откликнулась жена, даже в таком состоянии, умудрившись посчитать дни, которые запоздали на целую неделю.

– Как только Шерай скажет нам, что с Аннаис, поедем в клиннику, – словно приказал Дэнар, беря на руки ослабевшую супругу и направляясь к выходу.

–

Я сама могу, – вяло попыталась протистовать Оливия, прикладывая голову к надежной груди мужа, где так уверенно и громко билось сердце, будто обещая, что вскоре все наладиться.

– Можешь, но не будешь, – ответил рарк, неся меня через все кафе под удивленные взгляды служащих.

Аккуратно ссадив жену на прежнее место, сел рядом, охраняя свое сокровище даже от косого взгляда.

– Архара Оливия, вам нездоровится? – в голосе адмирала слышалось неподдельное участие. – Может, вызвать медика?

– Нет, нет, уже все в порядке, – покачала головой та, – волнение сказывается на мне не лучшим образом.

– Женщины, по своей сути, намного чувствительней нас, твердолобых мужланов. И это, никак нельзя считать слабостью, потому что, только чутко чувствующая наьура, может познать все глубинные грани как печали, так и радости, – филосовски высказался адмирал, пребывая, словно в каком-то другом месте.

Молчаливое согласие со стороны четы Кариоши было красноречивей слов.

Еще немного побыв в кафетерии, все трое вернулись обратно в кабинет адмирала.

Время тянулось медленно, иногда казалось, что оно и вовсе остановило свой бег. Но, в конце концов, в тишине коридоре, раздались быстрые четкие шаги, которые приближались все ближе. К тому времени, как архар Шерай зашел в кабинет, все трое были на ногах, встречая программиста в напряженной, тревожной тишине.

– Силы и мира, мой адмирал, – первым поздаровался взволнованный рарк, – Дэнар, Оливия, что с Аннаис?

– Силы и мира, архар Шерай, – ответил главнокомандующий, сейчас гегерал все объяснит, присядь.

Сухо и коротко объяснив ситуацию, Дэнар ждал реакции друга, которая не заставила себя ждать.

– Я говорил вам о том, что с взрослением Ходящей, процедуру программирования маячка нужно делать не реже двух раз в год, – набирая на встроенном в запястье визоре только ему известные команды. – Девочка растет, дар растет, – продолжал отчитывать чету Кариоши он, – да, процедура проверки неприятная, но терпимая. Вы сами настояли на том, чтобы интервал между проверкой был год, но теперь, как оказалось, это было недостаточно.

– Мы поняли тебя, Шерай, виноваты, признаем. Теперь можешь сказать, где наша дочь!? – рыкнул Дэнар, признавая правоту соратника и друга. Слышать, как тебя отчитывают, неприятно, но сегодня, правда оказалась именно такой.

– Не рычи на меня, – одернул того Шерай, тоже понимая, как себя чувствует рарк. Сам являлся отцом, и тоже всегда переживает за сына.

– Шерай, миленький, скажи, что она жива, – тихо, но так просительно, прозвучал голос Оливии, что у каждого из присутствующих в кабинете мужчин, от жалости, сдавило в груди.